Храм Иоанна Крестителя во Львове и икона Львовской Богородицы

Во Львове было четыре храма и два монастыря, основание которых точно, а некоторых сомнительно, однако относят к княжеским временам. По крайней мере, все эти сакральные сооружения относятся к периоду в середине XIII-XIV веков: церкви св. Николая, св. Иоанна Крестителя, св. Теодора Тирона, Воскресения Христова, а также монастыри св. Онуфрия и св. архистратига Михаила. И все же старейшими церквями являются святыни под покровом св. Николая и св. Иоанна Крестителя. До сих пор среди исследователей не сложилось единого мнения, какой же из церквей предоставить первенство. Поскольку нет достоверных фактов и документов, которые бы указывали на точные даты закладки обоих сооружений. Так, к примеру, существуют документы, которые были заверены подписью Льва Даниловича о предоставлении церкви св. Николая земель в 1260-х годах. То есть этот храм должен был уже существовать в то время. Тем более что некоторые историки предполагают, что на месте каменной церкви сначала мог стоять деревянный храм. А значит, сооружение еще древнее и могло быть заложено еще в начале XIII века.

Что касается храма Иоанна Крестителя, то и здесь историки не могут прийти к согласию. Так, одни источники указывают, что около 1230-60-х годов церковь строит князь Даниил специально для своей невестки Констанции, которая привела с собой доминиканцев, занявшихся новым костелом. В свою очередь, существуют предположения, что сначала на месте костела стояла древняя монастырская церковь, в которой крестили будущего князя Даниила Галицкого. Поскольку крестное имя Даниила было Иван, поэтому и приняли в покровители храма св. Иоанна Предтечу. Интересно, что обе древнейшие церкви Львова сохранились и действуют до наших дней, хотя и претерпели значительные перестройки, пожары, изменения конфессии и тому подобное. Костел св. Иоанна Крестителя позже был перестроен «для чистоты романского стиля» Ю. Захаревичем уже в XIX в.

Известный львовский реставратор Иван Могитич считал, что этот храм был построен еще Даниловым отцом. «Получив в 1199 году Галицкое княжество, Роман Мстиславович должен уделить укреплению своей власти на этой земле большое вниание. Надо полагать, что князь оценил выгодное географическое и стратегическое положение поселения на месте будущего Львова, укрепил его замком. Наверное, во времена правления Романа возник небольшой укрепленный посад с площадью и храмом Иоанна Крестителя», - писал И.Могитич. Такие слова побуждают к логическому выводу: время основания города приходится на полвека раньше первого летописного упоминания о Львове – 1256 года. Храм возвели на месте старой деревянной церкви. В 1415 году культовое сооружение включили в парафию новосозданного латинского костела. С веками храм начал приходить в упадок, оставшись практически без прихожан. Так, в XVI веке сакральное сооружение перешло к армянам-униатам. Значительно большее по размерам сооружение бывшего монастыря удивительно гармонично вливается в стиль церкви, хорошо гармонируя, создавая особую эклектичную картину площади.

Храм Иоанна Крестителя важен для Львова также тем, что именно в нем большую часть времени находился иконописный образ Львовской Богородицы, которую сейчас хранят во Дворце Потоцких во Львове. Икона Львовской Богородицы является одной из самых интересных и загадочных памяток украинской сакральной культуры. Удивительно символична экуменическая история Львовской Пресвятой Богородицы Одигитрии. Ведь она почитаема православными, потому что написана православным иконописцем. Также не менее важным образом является она и для католиков, потому что именно с момента освящения в Латинском кафедральном соборе мы имеем первую документированную ее дату. Львовские армяне тоже приобщились к истории иконы - в течение длительного времени армянские архиепископы хранили святыню, ибо храм Иоанна Крестителя долгое время принадлежал армянской общине. Легенда рассказывает, что эта икона, написанная на кипарисовой доске, принадлежит руке евангелиста Луки, покровителя иконописцев. Этот образ принесла царевна Анна из Царьграда в Киев при крещении Владимира Великого. Впоследствии Богородица с младенцем стала родовой святыней Мстиславовичей-Романовичей.

В 1270 году князь Лев Данилович пожертвовал икону русским монахам, что свидетельствует о том, что образ уже в то время «переехал» в Галицко-Волынское княжество. В 1377 году князь Владислав Опольский вместе с церковью Петра и Павла передал икону доминиканцам. Тогда же Львовская Богородица прославилась чудесами, стала палладиумом Львова. Кроме католиков, ее чествовали, по словам М. Груневега, русины и армяне. На сочетание восточных и западных элементов в памятке с 1534 г. указывал известный польский искусствовед Тадеуш Маньковский (1936 г.). После войны икона исчезла из поля зрения, и впоследствии вновь привлекла внимание общественности в 1984 году, когда была выкуплена у частного лица для фондов картинной галереи. По свидетельству тогдашнего директора галереи, известного украинского искусствоведа Бориса Возницкого, принес икону в июне 1984 г. инженер Андрей Отко. По его словам, икону в 40-х годах прятала учительница школы армянок-бенедиктинок пани Станкевич. После смерти учительницы икона оказалась у ее воспитанницы - Софии Блонской, матери А. Отко.

В отделе реставрации картинной галереи была раскрыта первоначальная авторская живопись, которая сохранилась без существенных потерь, устранены более поздние записи XVI и XVII вв. Отрезанные сверху и снизу края доски было решено не реконструировать, не обновлялся потерянный грунт, не делалась тонировка. Для экспонирования иконы было изготовлено специальное обрамление с микроклиматом, что препятствовало деформированию основания. Главные реставрационные работы выполнил известный специалист Владимир Мокрий. Икона Львовской Богородицы в 1987 году была показана на выставке и вошла в каталог новых реставрированных произведений искусства с датировкой, предложенной Б. Возницким - XIV вв. В декабре 1990 г. во Львове состоялась международная научная конференция «Богородица в духовной культуре украинского народа», во время которой были обнародованы исследования об иконе Львовской Богородицы известных ученых - директора картинной галереи Бориса Возницкого, доктора искусствоведения Владимира Овсийчука и историка искусства Владимира Александровича. В. Овсийчук считал икону образцом украинской иконописи начала XIV в. и перенос ее впоследствии в католический кафедральный собор гипотетически связывал с вероятной традицией чествования образа в православной церкви, на месте которой был построен костел.

Согласно концепции Б.Возницкого, икона была перенесена из какой-то из львовских церквей на латинскую кафедру во время пожара 1527 года, когда было уничтожено украшение интерьера храма. Во второй половине XVI в., когда Католическая церковь активно внедряла в жизнь решения Тридентского собора, икона, как созданная иноверцем, была переписано в 1586 году, возможно, армянским художником Павлом Богушем. Когда же львовский латинский архиепископ Ян Соликовский инициировал «очистку костелов от чужих икон», образ был передан армянам. Таким образом, Львовская Богородица сохранялась в армянском соборе в ХХ в. Главным аргументом в пользу ранней датировки иконы - XIV в. (1360-е гг.) Б. Возницкий считает стилистическую близость образа с «Мадонной из Вевержи», хранящейся в Национальной галерее в Праге. В. Александрович в своем исследовании критически проанализировал предложенные версии, не соглашаясь с гипотезами авторов, связывающих перенесение иконы в латинский кафедральный собор с пожаром 1527 года. Историк видит противоречия в предположениях об уничтожении украшения храма, о чем вспоминают тогдашние источники, а также в свидетельстве о переосвящении иконы в 1534 г., что зафиксировано в надписи на обратной стороне доски. Трудно однозначно назвать и причины перерисовки образа во второй половине XVI в. - именно тогда была выполнена греческая монограмма Христа, что противоречит тезису о латинизации иконографии. В. Александрович также упоминает о том, что тогдашний католический архиепископ Ян Соликовский допускал сохранение и чествование в костелах образов, написанных ранее и в отличных традициях.

Во время исследования истории важной для Львова памятки иконографии установили, что перед 1869 годом икона находилась в часовне дворца армянских архиепископов, и, очевидно, именно оттуда попала на упомянутую выставку 1932 года. Дискуссионным оказалось прочитывание надписи с датой освящения иконы. Так, М. Гембарович указал дату, как «день святой Параскевы». В. Александрович обратил внимание на отсутствие глубокой связи между календарным литургическим днем и чином освящения, проведенного «утренним часом». Предложение читать дневную дату как «die Parascere», то есть «в Пасхальную пятницу», украинский ученый обосновывает с появлением редкого темного фона образа Богородицы. Исследователь связывает возникновение образа с деятельностью львовской художественной и развитием львовской иконографической традиции. Стилистические «византинизирующие» черты автор проследил в изображениях миниатюр XVI в. из Львовского латинского кафедрального собора. Важно и выявление общей иконографической традиции Львовской Богородицы с образом Богородицы Одигитрии из церкви св. Симеона Богоприимца в с. Звертов под Львовом (кон. XV - нач. XVI в.), иконой из церкви св. Параскевы в Красове, иконами из Бэлза и Буска (Богородица изображена на голубом фоне). Богатство памяток указывает на атмосферу тесного художественного и межконфессионального взаимодействия в формировании иконографии Богородицы Одигитрии в Львовской епархии, и, в частности в самом городе.

Таким образом, история возникновения уникальной памятки может быть связана как с поздневизантийской традицией исихастской иконописи (речь идет об образе на темном фоне), которая была характерна для православной церковной культуры XIV-XV вв., так и с формированием ранней львовской иконописной традиции, православная основа которой давала широкие возможности для отображения духовного поиска в красках, впрочем, с заимствованиями с Запада. Темный фон образа пресвятой Богородицы Одигитрии Львовской оттенили глубину истины познания Божественного пути спасения, указанного верным жертвой Богочеловека Христа и Ее святым материнством. Как лишения всякого помысла и образа должно было быть залогом исихии в Иисусовой молитве монахов, посвящавших жизнь духовному подвигу, так познание света истины должно было быть открытым для верующих на фоне темного «света», как называли в древности фон иконы.





Сила слова и смеха