Изменчивость и вечность на стенах жовковской церкви св. Иосафата

Храм св. Иосафата УГКЦ встречает приезжающих в Жовкву у самой автостанции. Храм не имеет ни традиционного купола, ни высокой колокольни, но его величественная крыша с сигнатуркой поднимается высоко над городом, соревнуясь с куполами приходского костела и василианской церкви. Окруженный высокими стенами, этот бывший доминиканский монастырь выглядит настоящей крепостью. Он примыкал к городским оборонным стенам и при осаде мог служить дополнительной укрепленной точкой. На территории монастыря имеются две стены с боевыми галереями и круглая угловая башня.

Внешне монастырь выглядит полной развалиной - главный фасад в лесах, стены облупленные, на карнизе растут березки, кое-где сохранилась ужасная зеленая краска - печальный привет из советского времени. Однако тех туристов, которые находят в себе решимость соваться за монастырские стены, ждет небольшой сюрприз - внутри храм и монастырские кельи полностью отремонтированы. От ремонта веет новоделом и глянцем, однако детальное изучение оформления храма несколько меняет впечатление. Так, хозяева храма сделали все, чтобы сохранить первоначальный декор монастыря, а также его долгую историю. Современная стенопись повторяет контуры старой - лишь образы святых нарисованы в новейшей технике. Правда, одну старинную фреску реставраторы смогли спасти - это Матерь Божия со святым Домиником и Агнессой - учредителями доминиканского ордена. Находится эта фреска в трансепте, справа от главного алтаря. Остальные - копии, иногда выполнены со вкусом и мастерством, но не скрывают своего современного происхождения. Например, встреча святых Франциска и Доминика и проповедь св. Доминика - современные образы, но они повторяют древние, которые когда-то находились на их месте.

Современными копиями являются и фрески с гербами, украшающие боковые проходы в главной нави. Каждая фреска в центре имеет черно-белый герб Ордена проповедников, а сверху - гербы Польши и Литвы, то есть составляющие герба Речи Посполитой. Снизу же можно увидеть гербы Даниловичей, Гербуртов, Собеских - родов, жертвовавших на содержание и украшение этого храма. Есть там и герб Жовквы XIX века (щит, разделенный пополам; половина щита - герб Радзивиллов, половина - герб Собеских). А вот два барочных надгробия в боковых приделах трансепта - не копии. Они сохранились в этом храме почти со времен его основания. Принадлежат они Теофилии Собеской и ее сыну Марку. Именно с этими именами связано и основание храма, и его место как в истории Жовквы, так и в памяти всех, чья судьба так или иначе связана с Речью Посполитой и ее наследием.

Рыцарская семья на колесе истории

«Я воцарюсь - я царствую - я лишен царства». Эти слова писали средневековые художники на ободе Колеса Фортуны или Колеса истории - одной из самых любимых аллегорий мировой литературы. Когда пришли в упадок Рим с Афинами, варвары-германцы, эти новоиспеченные хозяева Европы, имели возможность убедиться, какую великую цивилизацию пришлось им разрушить. Поэтому в древнегерманских элегиях так много поется о славе давно погибших королей и королевств, которые взметнулись вверх на колесе истории, чтобы в свое время отойти в небытие, стать «делами давно минувших дней». За несколько веков варвары на обломках древних цивилизаций построили новую - средневековую. У триумфальных арок, статуй богов и императоров, руин языческих храмов выросли средневековые замки, романские и готические соборы, статуи героев Средневековья и Нового Времени. Большинство этих церквей и замков, слава Богу, еще стоят и будут стоять еще долго, а вот королевства и государства, воплощением чьей славы были эти замки, храмы, статуи, города, уже давно исчезли, оставив после себя только воспоминания в летописях, песнях или романах.

Одной такой великой державой, поднявшейся вверх на колесе истории и быстро павшей вниз, было польско-литовское государство, или, как ее тогда называли, Речь Посполитая двух народов. Правда, состояла она из трех народов - поляков, литовцев и русинов, но русские земли поляки и литовцы поделили между собой задолго до того, как объединились в одно государство. Русские князья и бояре, эта средневековая национальная элита, казалось, не имели ничего против этого, и верно служили кто польскому королю, кто литовскому князю. Русины от поляков отличались главным образом языком и верой. Поляки были латинского обряда и говорили на польском языке. Русины исповедовали «стародавнюю греческую веру» и говорили на русском языке. Затем кое-кто начал переходить в латинство, ассимилироваться в польской культуре и с большим рвением начинали строить католические костелы и монастыри.

Основатель города Жовква Станислав Жолкевский был как раз одним из русских бояр-дворян, которые окатоличились и ополячились на рубеже XVI-XVII веков. Родился он в православной вере, но перешел в римо-католичество. Дневники свои вел на польском языке, богатства свои тратил на строительство костелов и монастырей, учредил он иезуитский коллегиум во Львове. Правда, в отличие от современников, он помнил о своем происхождении и не отказывался от его. Креховский монастырь и церковь Сердца Христова в Жовкве помнят его как своего основателя, а в архивах хранятся воспоминания о том, как он мирил католиков с православными, когда между ними возникали ссоры.

Среди известных защитников православия с католиком Жолкевским связаны имена Петра Могилы и Богдана Хмельницкого. Первый три года служил у Жолкевского, а после гибели своего покровителя перебрался ближе к Киеву и стал монахом в Печерской Лавре. Семья второго должна благодарить Жолкевского за значительно большую помощь - тот взял галицкого шляхтича Михаила Хмельницкого, отца будущего казацкого гетмана, на службу, когда Михаил был обречен на изгнание и лишение чести. Благодаря Жолкевскому Хмельницкий получил выгодное место службы, крышу над головой и репутацию хорошего воина. Именно в Жовкве родился в 1595 году и провел первые десять лет своей жизни маленький Богдан, и именно Жолкевский помог ему с обучением у львовских иезуитов. Вместе с гетманом Жолкевским Богдан Хмельницкий отправился в Цецорский поход, где старый гетман принял смерть, прикрывая отступление остального войска. Более в Жовкве он не появлялся - хотя в 1648 году подошел к самым городским стенам.

Гражданская война

Именно тогда, в 1648 году, колесо истории снова вернулось - и мощная Речь Посполитая покатилась под откос. Богдан Хмельницкий во главе казацко-татарского войска подошел к Жовкве, уходя из Львова в Замостье. Эта волна народного гнева против поляков и ополяченных господ уже смела на своем пути сотни (если не тысячи) городов и городков. Но Львов и Жовква уцелели - Хмельницкий не стал брать ни город, где провел студенческие годы (традиционно самые интересные и самые счастливые в жизни человека), ни город, в котором родился и вырос. Одна из летописей вспоминает, что казаки отправили к жовковчанам письмо, в котором писали о «благожелательности к хозяину города, который всегда был их другом». В городе тогда правила Теофилия Собеская, внучка Жолкевского, которую Богдан, должно быть, знал еще ребенком. Что интересно, несколько летописей указывает, что, подойдя к городу, казаки сначала начали штурм, но защитники города отбили его.

Только после этого в Жовкву было отправлено письмо с предложением мира. Итак, Жовкву спасло не только благородство казацкого гетмана, но и военная удача госпожи Теофилии. Для внучки великого полководца и осада 1648 года была не первой битвой, с которой она встречалась. После смерти Станислава Жолкевского татары дважды подходили к Жовкве, и каждый раз женщины, правившие в городе - вдова гетмана, его дочь и внучка - брали на себя заботу о защите Жовквы и жовковчан. Теофилия Собеская, вдова Якуба Собеского, основателя Золочевского замка, воспитывала двух сыновей - Марка и Яна. Сыновья (Ян был моложе Марка всего на год) росли дружно, вместе путешествовали, познавали науку в Европе, и вернулись на родину только когда узнали о восстании Хмельницкого.

Как и в любой гражданской войне, во время Хмельнитчины по разные стороны фронта оказались друзья, соседи, земляки, единоверцы, товарищи по оружию. Идти к повстанцам бороться против шляхетского произвола, против магнатских притеснений, за собственные вольности и за права православной церкви или становиться под королевские знамена на оборону Речи Посполитой - здесь каждый делал свой выбор. Ян и Марк Собеские были магнатскими сыновьями. По молодости лет они не очень разбирались в проблемах бедной шляхты, мещан и холопов, а в религиозных притеснениях - тем более: в Жовкве ссор между католиками и православными не было. Поэтому другого выбора они сделать не могли - в 1649 году они проходят боевое крещение в боях с казаками и татарами Хмельницкого. Ян Собеский под королевскими знаменами сражался под Зборовом, а Марк - защищал Збараж под руководством Иеремии Вишневецкого.

Через два года, под Берестечком, братья уже возглавляют собственные конные хоругви, каждая из которых состояла из гусаров и панцирных казаков. Марк за храбрость в битве получает в качестве трофея саблю татарского мурзы Тугай-бея, а Ян - тяжелое ранение в голову. От неминуемой смерти спасли молодого рыцаря только подчиненные, которые вынесли своего командира с поля битвы. Пока Ян Собеский лечил раны, брат продолжал свой боевой путь. В 1652 году Марк Собеский, который уже был старостой Красноставским, отправляется с польским войском на новую войну с Хмельницким. Эта война привела к полному разгрому поляков под Кнутом. Во время битвы Марк Собеский получил командование пехотой и долгое время с большим дерзновением сдерживал натиск казаков и татар, пока не был побежден.

Даже через сто лет в украинских поэмах вспоминались об упорстве вражеского полководца: «Собеский, староста Красноставский, скончался, побежденный и убитый, сколько ни упирался». Марк Собеский был взят в плен и казнен - вместе со всеми пленными польского войска, которых Хмельницкий отдал туркам и татарам в жертву. Интересно, знал ли Хмельницкий, что среди казненных по его разрешению был правнук его наставника и покровителя? А может, колесо истории так развело и разделило бывших товарищей, что старая дружба (которая уже спасла однажды Жовкву от казаков) давно отошла в прошлое?

Скорбящая мать

Судьба матери, потерявшей сына на войне, воспета во многих книгах, картинах, скульптурах, кинофильмах, музыкальных произведениях - начиная с «Илиады» и заканчивая «Спасением рядового Райана» и «совдеповскими» скорбящими матерями на солдатских могилах. И каждый раз образ такой матери напоминает нам о всей нелепости войны - какими красивыми словами не оправдывали бы эту кровавую мужскую потеху. Теофилия Собеская потеряла сына и не могла даже достойно похоронить его - тело Марка не нашли. Это была ее не первая потеря: два сына и дочь Теофилии и Якуба Собеских умерли в детстве.

Единственное, что теперь она могла сделать - это увековечить его память. Надгробные памятники в те времена ставили в церквях. Уже существующий в то время костел св. Лаврентия для памяти сына не годился. Дело в том, что этот храм был, образно говоря, переполнен надгробьями знаменитых рыцарей, жен и матерей: там покоились дед нашей героини, бабушка, мать, брат, еще и муж. Так Теофилия решает основать новый храм, в котором находилось бы надгробие сына, и в 1652 году начинает строительство костела, который отдала под опеку монахам Ордена проповедников. Правда, костел она начинает строить не на пустом месте - еще до основания Жовквы здесь была небольшая деревянная часовня Успения Пресвятой Богородицы. Теперь на месте часовни вырос величественный храм. Если сравнить планирование костела с человеческим телом, где алтарь - голова, то памятник Марку Собескому занял в храме место сердца.

Через год, когда построение храма продолжалось, а сердце еще не находило себе места, Теофилия Собеская отправляется в паломничество в Рим - искать утешения, и видимо, прощение: в те времена любая судьба воспринималась как наказание за грехи. После Рима побывала она и в Неаполе. Сейчас уже трудно установить, в паломничестве, или уже дома застала ее новая скорбная весть о смерти ее дочери Анны. Умерла Теофилия в 1661 году и была похоронена в доминиканском костеле - удивительная женщина, пережившая мужа, трех сыновей и двух дочерей. В то же время эта женщина с большой волей, несколько раз спасала свой город от осады и смогла воспитать одного из самых благородных рыцарей, полководцев и королей мира - Яна Собеского.

Развитие и разрушение

Узнав о трагической гибели брата, Ян Собеский поклялся мстить туркам и татарам до конца жизни. К восставшим казакам он больших претензий не имел - видимо, хорошо понимал, что заставило пол-Украины стать под малиновые флаги Войска Запорожского. Но методы Хмельницкого - потакание татарам с турками, расплата ясырами за военную помощь - не мог ни понять, ни принять. Поэтому считал священным долгом драться против Хмельницкого и его союзников-мусульман. Кстати, среди сторонников самого Богдана был как минимум один идейный противник татар и ясыров - Иван Сирко. Не удивляет, что будущий король и будущий запорожский атаман станут друзьями: Собеский спасет Сирко из Сибири и позаботится о его детях, а Сирко - непременно будет поддерживать Собеского во всех битвах против турок и татар.

Став королем, Собеский опекается Жовквой, и при его содействии украшаются городские храмы, улицы, площади, замок. Не обошел внимание король и костел-усыпальницу его матери и (символически) брата. Именно Собеский (а точнее, мастера Яцек Загоровский и Блажей Мизерский по заказу короля) украсил надгробия брата и матери. Надгробия выполнены в одном стиле барокко - символические урна, семейный герб, аллегорические фигуры. Единственная разница - в декоре, который отражает характер усопших. Надгробие сына украшено копьями, мечами, луками, пушками и литаврами, а аллегорические фигуры олицетворяют мужество и благочестие. Теофилия Собеская, несмотря на все свое мужество и силу, оружия в руках, скорее всего, не держала. Поэтому на ее памятнике никакой военной атрибутики нет, а есть только орел в короне - признак принадлежности Теофилии к королевскому роду. Аллегорические же фигуры символизируют благотворительность и скорбь. Что же, основательница монастыря выпила из этой чаши достаточно. Между прочим, при содействии Собеского в Жовкве поселились представительницы «женской» ветви Ордена проповедников - монахини-доминиканки. Это в их двери, по местной легенде, ломился Меншиков, когда был здесь с делегацией Петра I. Говорят, что царь, чтобы утихомирить своего Казанову, набил ему лицо и бросил в реку со словами «Напился, как свинья», и от того Жовковская река имеет именно такое зоологическое название.

А колесо истории не сдерживало свой ход. В 1772 г. произошел первый раздел Речи Посполитой - это мощное государство не смогло справиться с собственной мощью и пало под тяжестью внутренних свар. Галичина отошла к Австрии, и австрийская власть массово изымала в государственную собственность монастыри (это называлось «реформы»), разрушала средневековые украинские крепости (это называлось «ремонт»), только что построенный монастырь доминиканок был взят под военный госпиталь. А вот доминиканцам мужского пола повезло - монастырь и костел новая власть задевала значительно меньше - хотя некоторые монастырские помещения чиновники и использовали для собственных нужд. Не стали разрушать даже оборонительные стены, которыми был обнесен монастырь. Даже краеугольную башню сохранили! Правда, от пожара не убережешься - монастырь с церковью несколько раз страдали от огня. Каждый раз больше всего страдал интерьер - надо было перерисовывать стены, образы (не всегда успевали спасти от огня). Поэтому последняя стенопись, которая сохранилась на стенах костела, происходит с XIX - начала ХХ веков.

Когда Австро-Венгерская империя в свою очередь пала, и на ее руинах под защитой Антанты восстала Вторая Польская Республика, поляки смогли не определенное время снова возродить кусочек былой славы, и начали массово полонизировать этот отнюдь не польский край. Даже в маленьких украинских селах начали массово строиться костелы. В жовковском костеле обустроили очень красивую часовню. Одну из комнат монастыря, непосредственно прилегающей к храму, полностью обшили деревом, воссоздав интерьер часовни на польских хуторах. Все украшения были в «хуторянском» стиле - даже резьба по дереву воспроизводила польские народные традиции. О режиме санации можно сказать много плохого - но эта чрезвычайная часовня, которая была ее непосредственным следствием, вряд ли может вызвать что-то, кроме восхищения.

Но колесо истории для поляков двигалось быстро - и в 1939 года Польша была вновь разделена между Гитлером и Сталиным. Затем были шесть лет войны, и поляки окончательно потеряли Галичину, которая оказалась в братских объятиях Советского Союза. Пришло время расцвета СССР, и советские чиновники, конечно, закрыли все католические храмы. Побежденным полякам сделали одолжение - позволили в 1946 году вывезти кое-что из своих сокровищ в Польшу. Так, покойная Теофилия Собеская покинула свой родной город - гроб с телом перенесли в доминиканский монастырь в Люблине, а затем окончательно похоронили в краковском костеле Сердца Иисуса. Вывезли в Польшу и старинный образ Матери Божьей Жовковской, хранившийся в доминиканском костеле. А храм и кельи новые хозяева использовали под казармы и складские помещения. Был здесь и застенок - в ходе исследований пивницы храма были найдено более двухсот скелетов с пробитыми руками и ногами. Палачи из НКВД и КГБ часто распинали на стенах тюрьмы католических монахов и священников. Величественный храм без должного ухода быстро превратился в полную развалину, похожую на корабль, утонувший во время бури и внезапно выброшенный на берег. Потрепанные стены, разбитые барельефы, березки, выросшие на карнизах, - типичная судьба храма в СССР, к тому же, католического храма. Что ж, именно так выглядел рай, который обещали украинцам эти «освободители».

Новая жизнь и новый обряд

К счастью, колесо истории не позволило коммунистам долго держаться наверху. Через сорок лет Советский Союз уже находился в полном упадке, а вскоре вообще прекратил свое существование. Правда, на землях Галичины советская система де-факто пала в 1989 году - когда Греко-католическая церковь вышла из подполья, начали печататься книги о сечевых стрельцах и УПА, а на ратушах рядом с советским флагом взвился сине-желтый. А через два года СССР прекратил свое существование, оставив огромные руины - заводов, домов, храмов, экономической и политической машины, реанимировать которую надо было странам, возникших на обломках этой империи, - подобно тому, как франкам, англосаксам и готам надо было строить новые государства на обломках Рима.

Восстанавливать из руин пришлось и доминиканский костел. Правда, доминиканцы туда не вернулись – как и римо-католики вообще, которые в Украине традиционно ориентировались на поляков. Это - один из пережитков Речи Посполитой, где господствовала польская культура и Римско-католическая церковь. Поляки, пережившие войну, в советское время, воспользовавшись случаем, выехали в Польшу. В центральных и восточных областях Украины католики достаточно быстро поняли это движение колеса истории и приспособились к новым условиям - сейчас в Киеве, Житомире, Мариуполе, Симферополе в костелах служат преимущественно на украинском и русском - языке людей, живущих на этих землях и которых ксендзы приглашают на мессы. Этим можно объяснить быстрый рост количества римо-католиков в Киеве, Бердичеве, Житомире и других подобных местах.

Римо-католики Львовщины не захотели отрываться от польских корней - а достаточного количества прихожан для многочисленных костелов набрать они не могли. Кроме того, неприязнь между поляками и украинцами (еще один пережиток древних времен) не выветрилась здесь до конца. Как следствие, многие костелы в последние годы Союза и первые годы независимости были переданы греко-католикам. Сейчас здесь - греко-католическая церковь св. Иосафата, а в кельях монастыря расположились кабинеты Сокальско-Жовковской епархии УГКЦ. Конечно, полуразрушенные помещения требовали реставрации - и реставрационные работы начались. Сначала был сделан ремонт внутри, сейчас руки дошли и до фасадов.

С уважением к прошлому

Итак, колесо истории делает новый виток. Была Речь Посполитая - костел был построен поляками для поляков. Был Советский союз - костел был разрушен. Возникла на обломках польского и советского прошлого украинская держава - костел восстанавливается, но уже в качестве украинского греко-католического храма. Что будет дальше? Время покажет. Но определенные прогнозы можно сделать. Обычно долголетие новой цивилизации определяет то, как ее представители относятся к своим предшественникам. Именно уважение к античному миру позволило варварам раннего Средневековья со временем превратиться в рыцарей и ученых, построить готические соборы, написать рыцарские романы и философские трактаты. И именно пренебрежение к культуре и истории покоренных народов не дало коммунистам создать хоть что-то привлекательное, что позволило бы сохранить СССР в 1991 году. Так же русские православные даже в ХХ веке, заселяясь в бывший костел или греко-католическую церковь, первым делом разрушали, затирали, забеливали все, что не соответствовало их канонам или напоминало о неприятных страницах истории.

Во времена независимости украинцы делали и делают много ошибок, однако кое-что свидетельствует и в нашу пользу. Возрождая национальную историю, поднимая из руин нашу культуру, мы заботимся и о памяти тех, кто царствовал над нами прежде. На Лычаковском кладбище никто не разрушает могилы польских воинов, сокрушивших только что созданную ЗУНР, а на Жовковском кладбище горят лампадки и на могилах советских солдат. Судьба бывшего доминиканского монастыря - еще более яркий пример тому. Да, новые хозяева не могли не приспособить храм под свои нужды. Алтарная часть расписана новомучениками - греко-католическими священниками, монахами и монахинями, пострадавшими от рук нацистов и коммунистов. У Матери Божьей над главным алтарем - святые Владимир и Ольга, святой Иосафат. Однако то, что можно было спасти от гибели после сорокалетнего запустения, спасено и восстановлено.

Романтический образ Богоматери с доминиканскими святыми в левом приделе сохранен и отреставрирован. На месте уничтоженных фресок из жизни св. Доминика - новые образы на аналогичные сюжеты. Гербы Речи Посполитой, против которой боролись украинцы, не затерты и не забелены - наоборот, они отреставрированы - вместе с гербами Собеских, Даниловичей, Гербуртов - всех жертвователей монастыря. Мало-помалу реставрируется «хуторская» часовня - правда, от резного дерева осталась лишь труха. И надгробия Марка и Теофилии Собеских также восстановлены. Последний штрих здесь помогли сделать поляки: восстановили надгробные плиты с латинскими надписями о судьбе тех, благодаря кому и в честь кого появился этот храм - достойных людей, которые оказались по другую от нас сторону фронта. Что же, колесо истории крутится только на земле. В небесах нет времени и нет смерти, нет места для земных ссор - зато есть место для любви и прощения. Хозяева церкви св. Иосафата - давнего доминиканского костела - понимают это. И в этом есть надежда.