Киевские страхи, легенды и тайны

Легенды, предания и страхи плетут невидимое пространство каждого древнего города, определяя его неповторимость и шарм, определенная доля которого связана с непознанной сферой религиозных явлений. Например, в Киеве много всевозможных страхов последнее время выплескиваются по случаю различных противоречивых строений и реконструкции. Речь идет о событиях вокруг Десятинной или Андреевской церкви, Софии Киевской, а также кладбища на горе Щекавица. По Киеву сразу начали кружить слухи, что все эти строения-реконструкции приведут к ужасным эпидемиям и несчастьям для города. Эти слухи охотно подхватывают и распространяют горожане.
Самый древний киевский страх - и, вероятно, поэтому самый сильный, - это страх нечистой силы. Он даже зафиксирован в древних легендах города. Например, существует легенда еще княжеских времен о лютом змее, который жил далеко за городом - в районе сегодняшней Лукьяновки, у завода «Артем». Он терроризировал жителей города, ежегодно требуя себе красивую девушку, которую съедал. Киевляне очень боялись этого змея и отдавали ему городских красавиц. Однажды змей полюбил дочь киевского князя. И даже всесильный князь был настолько напуган, что отдал дочь! Змей не вкусил ее, как делал с другими, потому что влюбился. Девушка осознала свой шанс на спасение и начала у змея осторожно выспрашивать, кто сильней его. Змей выдал, что с ним мог бы посоревноваться разве что Кирилл Кожемяка, который живет в Киеве. Тогда княжна сообщила через почтового голубя отцу. Кирилла нашли и уговорили на поединок. Он пошел на Лукьяновку и одержал победу.
Городские страхи вообще не исчезают окончательно. Они могут «уснуть», но «просыпаются», активизируются, и все повторяется. И новый Змей «прописался» в Киеве, и новая битва с ним была - на этот раз роль победителя выполнил Добрыня Никитич, знаменитый герой многочисленных былин и преданий, соратник Ильи Муромца. Правда, ареной жестокой баталии уже была не Лукьяновка, а Оболонь - примерно там, где сейчас ряд озер, называемых Опечень. Обрадовавшись победе своего защитника, киевляне с облегчением вздохнули, но опять ненадолго. Потому ка выяснилось, что на окраине Киева завелся очередной Змей. На протяжении веков неизменны сюжеты, о которых киевляне перешептывались: «О, то нечистая сила!». Одна история произошла в доме, который во времена, когда рядом на Андреевском спуске жил юный Михаил Булгаков, называли «Дом с привидениями».
Недобрую славу снискал этот дом еще когда его строили. Мартовской ночью 1904 года почти завершенное здание вдруг загорелось. Пламя было таким, что его видели даже в уездном городке Черниговской губернии Нежине. Все киевские пожарные прибыли тушить огонь, но странным образом не смогли его усмирить. Кирпичный дом горел до утра, пока не выгорел почти полностью. Киевляне сразу решили, что к этому приложил руку сам повелитель тьмы, не иначе. А когда владелец этого дома Дмитрий Орлов был убит при довольно противоречивых обстоятельствах, «нехорошая» репутация за этим домом закрепилась окончательно.
Вдова вынуждена была продать здание. И последующие владельцы менялись потому что по ночам в доме раздавались какие-то непонятные стоны, крики, был слышен детский плач, вой. По городом пошли слухи, один «правдивее» другого, о нечистой силе, которая поселилась в доме. Поэтому испуганные и плачущие жильцы один за другим стали съезжать, а владелец дома, соответственно, терпел убытки. Он продавал «проклятый дом», но с последующим хозяином происходило то же самое. Среди киевлян находились горячие головы, которые грозили уничтожить дом.
Но Дмитрий Орлов не был добросовестным предпринимателем и просто не рассчитался полностью со строителями - ночной пожар устроили именно они. Отомстили. А потом Орлов так же «кинул» печников! И они, так сказать, на прощание замуровали в стены дымохода горла бутылок - при ветре именно это и создавало эффект стонов и завываний. Обо всем этом узнали только во время реконструкции здания, когда строители обнаружили эти бутылочные горла.
Киев - один из известных центров православия. Тысячи людей из разных уголков империи всегда шли сюда, чтобы посетить, например, Киево-Печерскую лавру, Софийский собор. Даже один из первых путеводителей по Киеву - «Паломник киевский» (1842 год) - адресован именно паломникам. Были и страхи, связанные с киевскими церквями. Например, с Андреевской церковью. Сейчас при укреплении горы, на которой возвышается храм, у киевлян возникает разве что интерес. Зато лет двести назад горожане были бы чрезвычайно взволнованы. Ведь они знали предание, согласно которому в глубине Андреевской горы вроде бы скрывается огромное подземное море.
Пока Андреевская церковь на своем месте, море никому и ничему не угрожает. Но если, не дай Бог, церковь «съедет» на Подол (а такое возможно, потому что гора постоянно проседает, ее каждый раз приходится укреплять), подземное море вынырнет вверх. И это «выльется» не только в затопление Подола, а потому и всего Киева, но и вообще вызовет новый вселенский потоп и конец цивилизации. Вот в таких масштабах виделось это нашим предкам. Поэтому они всегда с определенными опасениями смотрели на шедевр архитектора Растрелли и состояние горы. Андреевская церковь служила скорее источником опасности, чем оберегом города.
Зато оберегом считали Софию Киевскую. Древнее поверье: пока стоят стены Софии, будет существовать и Киев. Этот особый статус в глазах киевлян София получила после нашествия хана Батыя 1240 года. Тогда в городе было разрушено все, кроме стен Софии. Разумеется, современные жители столицы с огромной тревогой отнеслись к сообщениям в СМИ, что в колокольне образовалась трещина - результат строительства подземного бассейна в фитнес-центре поблизости. Ведь разрушение стен Софии будет означать не только культурную катастрофу. В символической плоскости это предскажут как неизбежную катастрофу для Киева.
Дискуссии сегодня разгорелись вокруг Десятинной церкви. Сторонники ее восстановления утверждают, что давнее предание гласит: только с возвращением этой церкви в Киеве и всей Украине в конце концов настанет мир, благодать и процветание. Но Десятинная церковь является скорее символом уничтожения. Когда войско хана Батыя атаковало город, захватчики поставили стенобитные орудия и начали методично «обстреливать» храм. Стены каменные не выдержали, тяжелая купель упала, похоронив под собой несколько киевлян. Этим была, во-первых, поставлена точка в обороне города. Во-вторых, это был конец и всей эпохи княжеского Киева. А в-третьих, Десятинная церковь стала местом массовой гибели людей, которые приняли смерть таким ужасным образом.
В течение восьми веков пытались возвести на этом месте церковь, но ничто там долго не устояло. Вспомним митрополита Петра Могилу, который в XVII веке попытался «оживить» руины древней Десятинной церкви - к тому времени полностью сохранился юго-западный угол храма, из которого когда-то сделали небольшую часовню. Митрополит приказал разобрать ее, заменив кирпичной. Долгой простоять ей не удалось. В XIX столетии сделали очередную попытку «восстановить» храм, даже заказали проект академику архитектуры Василию Стасову. Правда, архитектор не слишком напрягался, а просто скопировал собственный проект церкви Александра Невского, который он ранее разработал для немецкого города Потсдама. Этот немного увеличенный вариант художник и предложил Киеву. На строительство потратили 100 тысяч рублей золотом. Но и этот храм местность не приняла: строили «на века», а он не простоял и ста лет.
Какой-то фатум преследовал и археологов, которые исследовали фундаменты Десятинной церкви, пытаясь установить, какой же она была. К примеру, Дмитрий Милеев умер во время раскопок - тиф. Сергея Вельмина расстреляли большевики. Та же печальная участь постигла и Феодосия Мовчановского. Разве что Михаил Каргер умер, как говорят, собственной смертью в собственной постели, но и здесь тайна - его уникальный архив со всеми результатами раскопок Десятинной церкви бесследно исчез. Такое впечатление, что сама церковь не хочет являться современным украинцам. А легенд, по которым якобы с возвращением Десятинной в Киеве или даже всей Украине наступят мир и процветание, нет и никогда не было. Они существуют только в воображении лоббистов строительства храма любой ценой.
Памятники тоже могут быть источником городских страхов. Правда, таких ужасных, которые пугали людей или мимо которых страшно ночью проехать, в Киеве не было. Были творчески неудачные работы, но для острых на язык киевлян это был повод не бояться, а скорее наоборот - посоревноваться в искусстве шуток. Одним из таких был памятник Карлу Марксу, который установили в 1922 году на стыке Хрещатика и Думской площади (ныне Майдан Независимости). Это произведение скульптора Иосифа Чайкова получило негативную оценку писателя Михаила Булгакова.
Зато источником городских страхов стал не кубический человек-бородач, а стройная металлическая дама - Родина-Мать. Тоже, надо признать, не слишком красивая, особенно когда смотреть вблизи. Но дело не в красоте. Вскоре после ее открытия (которое торжественно прошло весной 1981 года, открывал сам Брежнев) по Киеву начали циркулировать слухи, что скульптура медленно теряет вертикаль - ее подмывают грунтовые воды, и она незаметно для человеческого глаза наклоняется, по миллиметру в месяц или неделю. И вот-вот эта «клепаная баба» может упасть. А там же рядом - мост Патона, крупный транспортный узел...
Киевские страхи имели и положительные последствия для города. Когда Киев попал в жаркие объятия Российской империи, возник специфический для города страх потери Магдебургских привилегий, то есть прав свободного города. Екатерина II начала резкое наступление на права киевлян, и страх стал реальностью. При Александре I киевляне решили соорудить специальную колонну Магдебургского права, чтобы таким образом сделать наглядными (конечно, перед власть имущими) свои древние права. А вот следующий царь Николай I решительно отменил Магдебургские привилегии Киева. Но колонна Магдебургского права стала первым киевским памятником, начав в городе «памятниковый» период. Страх киевлян привел к вполне конструктивному последствию - город начали украшать памятниками.