Рыцарский пантеон жовковского костела

Жизнь может быть тихой, мирной и спокойной, но только завершение жизненного пути может подвести черту под всеми составляющими человеческого характера и человеческой судьбы. Недаром христианская традиция чтит память святого в годовщину его смерти - подчеркивая, что конец жизни является признаком завершения жизненной битвы, признаком победы и триумфального въезда в замок небесного Царя. И этот завершающий аккорд жизненной симфонии часто бывает более знаменитым и ярким, чем вся история жизни героя или святого. Именно такую историю могут рассказать тому, кто умеет слушать, улицы, камни, храмы и экскурсоводы города Жовква. Это история основателя Жовквы, выдающегося рыцаря, полководца и мецената великого гетмана Станислава Жолкевского.

О славных приключениях Жолкевского в Жовкве напоминает, прежде всего, неприступный замок, построенный по последнему слову тогдашней фортификации, и костел святого Лаврентия - ренессансный храм, заложенный Жолкевским в 1606 году. На фризе костела вместо «традиционных» сцен из Библии или историй о святых красуются рельефные рыцарские гербы, оружие, доспехи. Среди гербов - французская лилия, герб молдавских воевод в виде бычьего черепа (который несведущие в истории туристы часто принимают за символику тамплиеров или масонов). Но больше всего поражают знаменитые крылатые гусары - без крыльев, но с тщательно воспроизведенными доспехами и оружием (даже с палашом под седлом). В гусарских доспехах показан и святой Георгий Победоносец, и Гектор, прощающийся с Андромахой перед последней битвой.

Не менее захватывает и интерьер храма. Идеально отреставрированный главный алтарь, боковые алтари, хоры с органом, памятные доски, пол и своды. В алтарной части - надгробие самого Жолкевского. А вот на стенах - розовые прямоугольные пятна 8х10 метров с окнами для вентиляции. Это следы от картин, которые украшали костел. Картины эти восхваляли славные военные победы Станислава Жолкевского и его правнука - короля Яна Собеского. И костел этот король украсил как пантеон рыцарской славы - в честь своего знаменитого прадеда. Рыцарская слава. Какое отношение она имеет к Церкви? Как кровавые победы на поле битвы касаются взаимоотношений человека с Богом? Рыцарская слава. Эти слова относят нас к древним временам, когда большинство политических и религиозных вопросов решались на поле битвы. Когда слов не хватало, когда люди брали в руки мечи, сабли, шпаги, мушкеты, самопалы и доказывали «кому надо» права своей веры или своего народа.

А когда два народа, которые исповедуют разные веры, живут по разные стороны одной границы, обычные соседские ссоры часто приобретают сакральный оттенок, и война против государства превращается в войну против веры. Недаром среди героев Ветхого Завета видим столько воинов - это и Иисус Навин, и Самсон, и Гедеон, и царь Давид, и Иуда Маккавейский. Новый Завет не дает нам столько святых воинов из-за того, что во времена Христа и апостолов больших войн не было. Зато среди святых более позднего времени воинов хватает - тут и Георгий Победоносец, и Иоанн Воин, и Димитрий Солунский. Святые Владимир Великий и Ярослав Мудрый, Владимир Мономах и Петр Могила, Олаф Норвежский и Освальд Английский, Людовик Французский хорошо послужили Богу и людям как защитники христианской веры и родной земли.

И именно благодаря усилиям христианских миссионеров, проповедников и ученых в Европе сформировался идеал рыцаря - христианского воина, который заботится о защите слабых и бедных, держит слово, любит и уважает свою жену, всеми мыслями и поступками устремлен на служение Богу и своему народу, а главное - никогда не изменяет ни Божьим заповедям, ни присяге, ни законам рыцарской чести. А это - уважение к врагу, милость к побежденному, верность данному слову и, главное, понимание того, что христианином надо оставаться даже на войне. Жизнь, по средневековым кодексам рыцарской чести, принадлежит Родине (в средневековом контексте - королю), душа - Богу. И потому честь рыцаря не может принадлежать никому. И поэтому нельзя отрекаться от нее ни ради короля, ни ради почестей, ни ради богатства. Это, конечно, идеал - но на этот идеал равнялись, и иногда почти достигали его. Такими были Владимир Мономах и святой Людовик. К таким людям принадлежал и гетман Станислав Жолкевский.

Сохранить честь в несправедливых войнах

В боях и походах защищал границы Речи Посполитой от татар и турок, ходил на шведов, помогал Молдове бороться против турецкого ига, участвовал в подавлении восстаний Зебжидовского и Наливайко с Лободой. Именно как тот, кто разбил Наливайко на Солонице, Жолкевский вошел в учебники по украинской истории. И здесь впервые в душе Жолкевского начался спор между совестью и обязанностями. Ум и сердце подсказывали, что казаков Наливайко и Лободы толкнул на бунт шляхетский произвол, желание изменить к лучшему общественный и государственный строй. Поэтому он до последнего пытался решить миром конфликт между повстанцами и правительством. Однако его сторонники и солдаты имели другие взгляды.

Казацкий лагерь стоял тогда над рекой Солоницей, под Лубнами. Казаки окопались валами на высоком холме над рекой, превратив свой лагерь в настоящую крепость - рвы и валы с бастионами, два ряда телег и поспешно сделанные деревянные срубы, на которых стояли пушки. Приступом взять казацкую крепость Жолкевский не мог, поэтому ограничился постоянным обстрелом лагеря из пушек. Наконец гетман приготовил свое войско к решительному штурму, и казаки согласились на гетманские условия - выдали лидеров (Наливайко защищался до последнего, но все равно был схвачен), пушки и все богатство - главным образом добычу из походов. А тогда воины Жолкевского, ворвавшись в лагерь, устроили резню. Жолкевский ничего не мог с этим сделать - войско было озлоблено на казаков за все трудности погонь и осад (Жолкевский преследовал Наливайко из-под самого Брацлава). По одним данным, были убиты несколько человек, по другим - несколько тысяч. Сам Жолкевский пишет об этом так:

«При отъеме у казаков вещей, унесенных ими в Белой Церкви, среди солдат сделалось немалое замешательство. Жовниры, особенно венгерская пехота, а также украинская, разъяренные на казаков, не только отнимали у них свои вещи, но стали выдирать и их собственные, и избили их несколько десятков - сдержать тех разъяренных людей нельзя было никак, хоть я с господами ротмистрами предотвращал это всеми силами и мерами».

По другим источникам, шляхта, которая была в армии Жолкевского, поставила после капитуляции еще одно требование - вернуть беглецов. Другими словами - если бы господин нашел в армии своего крестьянина, он мог забрать его с собой. Когда казаки отказались от этого, Жолкевский ответил им: «Обороняйтесь». Все подробности Солоницкой битвы вряд ли удастся определить - много легенд сложилось о героическом отступление повстанцев и о безумной погоне гетманских отрядов, об осаде импровизированной крепости и о несчастном ее конце. Небольшому отряда казаков удалось убежать, и Жолкевский запретил его преследовать. Те, кто выжил, мог поступить на службу к Жолкевскому или возвращаться домой. Многие казаки действительно перешли на гетманскую службу и сопровождали гетмана в его походах. Из этого похода он сделал для себя многочисленные выводы - и, среди прочих, то, что войско должно при любых условиях сохранять дисциплину, а также слова, данного врагу, нужно придерживаться при любых условиях.

Вторым испытанием для Жолкевского стал Московский поход 1610 года - одна из многих вековых польско-московских войн. Воспользовавшись смутой в Московии, король Речи Посполитой Сигизмунд Третий послал войско на Смоленск, а Жолкевского отправил с небольшим отрядом - блокировать царское войско. Жолкевский его разбил и вошел в Москву как победитель и освободитель (под Москвой как раз стоял «Тушинский Вор», второй Самозванец). Русских приятно удивило, что гетманские воины вели себя мирно, не трогали населения и не считали себя хозяевами на чужой земле. В записках Жолкевского о Московской войне читаем: «Гетман приказал тщательно наблюдать за тем, чтобы наши не начинали ссор с московитами, поставил судей - как из наших, так и из московитов, чтобы решали они всевозможные споры. Наши жили так смирно, что бояре и чернь, зная произвол нашего народа, удивлялись, что мы жили так спокойно, не нанося никому малейшего вреда».

Слухи о гетмане разносились по всей Московии, и практически вся страна присягнула Владиславу на условиях, очень выгодных, прежде всего, для Московии: государство сохраняло фактическую независимость, католическая проповедь запрещалась, только для короля и войска разрешалось возвести костел в Москве. Религиозный вопрос особенно интересовал московского патриарха Гермогена, которого должность обязывала ненавидеть католиков. Завоевание Москвы католиками сразу наводило на мысль о новом крестовом походе злого Рима против православной Руси. Легендарный крестовый поход против Руси, инициированный Папой Римским в XIII веке, - любимый элемент антикатолической пропаганды в российском православии, и в каждом конфликте Европы с Россией последняя любила видеть руку всемогущего Рима. Скорее всего, разделял это ошибочное суждение и патриарх Гермоген - тем более, что он, как кажется, был настоящим патриотом России и желал для своей Родины свободы - как в политическом смысле, так и в делах веры и культуры. Убедить такого человека, что католик, который пришел в Москву во главе иноверного войска, не намерен притеснять православную веру, было делом не из легких. Однако и Жолкевский был не лыком шит: «С Патриархом, человеком весьма старым, который из-за веры (боясь изменения ее) противился нашим делам, гетман сносился сначала в письмах, а затем и сам его часто посещал и свел с ним большую дружбу. Как мы слышали, старец изменил отношение к нам обратное».

Дружба с гетманом была последним шагом к дружбе и взаимному доверию с московитами, которой Жолкевский наконец добился. Присягнули гетману и московские стрельцы, которые «начали приходить и спрашивать: не знают ли, где предатели, потому что хотят их поймать». Однако Станислав Жолкевский принципиально не хотел преследовать никого, понимая, что в смутное время политические убеждения - это еще не признак нравственного качества человека. Оставалось последнее (и главное) - привести на царство Владислава и позаботиться о его безопасности. А с этим были проблемы - к гетману пришло сообщение от короля, что он сам собирается быть московским царем. Эта новость была неожиданностью, ведь с самого начала экспедиции речь шла именно о королевиче. Решение короля ставило под вопрос всю эффективность московского похода. На кандидатуру Сигизмунда не согласились бы ни бояре, ни народ. Жолкевский должен был что-то делать. Согласиться на предложение короля было бы нарушением клятвы, которую он давал московитам. Собственную честь он ценил выше королевского расположения. Кроме того, к положению московитов он был совсем не равнодушным. Поэтому Станислав Жолкевский возвращается к королю, чтобы убедить его не делать роковой ошибки. Провожали его хорошо: «Бояре провожали гетмана почти добрую милю, а пока он ехал по городу - весь народ забегал ему на путь, благословляя на дорогу».

Прибыв под Смоленск, где Шеин все еще защищал город, Жолкевский отчитался королю о своих действиях, отметив, что московиты не примут Сигизмунда царем и могут восстать, Речь Посполитая останется без короля, могут начаться смуты, стоит согласовывать свои действия с волей народа. Гетман действовал согласно первоначальному соглашению и не мог нарушить слово, данное боярам и народу Москвы. У гетмана не осталось выбора. Он отказался принимать какое-либо участие в дальнейших делах - как в осаде Смоленска, так и в попытках решить ситуацию в Москве. Слишком важные это вещи - нарушение клятвы и измена - и идти против совести наш герой не мог. Он вернулся в Жовкву. Это привело к поражению поляков в Московии, но для Жолкевского значительно больше весила его честь - честь христианина, честь рыцаря. На Солонице Жолкевский победил, но не смог сдержать слово. В Москве он привел к поражению короля, но сохранил присягу и не пошел против совести - большой пример для христиан современности.

Последний бой

В 1620 году нашему герою было уже за семьдесят, и старые раны давали о себе знать. Из-за такой раны гетману было трудно ходить, но на коне он чувствовал себя хорошо, и рука держала саблю так же прочно, как и в молодые годы. Но гетман понимал - жизнь его подходит к завершению. Дети выросли, и ни один из них не принесет позора славному рыцарскому роду. Верная жена была материально обеспечена, и в случае смерти мужа ей не было бы о чем беспокоиться. Любовью муж ее тоже не оделял, и совесть старого рыцаря была спокойна. Религиозные споры, начинавшиеся в Речи Посполитой, не распространялись на гетманские земли - здесь православные и католики мирно сосуществовали. Сам католик, гетман заботился прежде всего о Католической церкви. Кроме иезуитского коллегиума, он основал монастырь бернардинцев во Львове (рыцарь на коленях с длинным мечом и в тяжелых доспехах - Станислав Жолкевский). Унию в Жовкве и на Жовковщине приняли лишь в конце XVII века, и приняли добровольно. Православные же христиане пользовались всеми правами и привилегиями.

Единственным, что беспокоило рыцаря, были отношения с Молдавией и Валахией. Преобразование соседних государств в турецких марионеток создавало большую опасность для Речи Посполитой, в частности, для Руси-Украины. Границы были близко, и турки с татарами могли в любой момент ворваться на Подолье или даже в Галичину. В 1620 году валашский господар Гаспар Грациани сообщил о своем желании присоединиться к Речи Посполитой и пообещал Жолкевскому 25 тысяч войска, если он придет ему на помощь - сражаться против турок. Гетман не очень доверял господару, однако король отдал приказ - и он должен был собирать войско. Собрать мог лишь несколько тысяч, но в случае должной поддержки со стороны Грациани больше бы и не требовалось - опытный полководец, он привык действовать малыми силами против больших. Поэтому он стал созывать всех надежных рыцарей, с которыми уже ходил в бой и каким мог доверять. В целом гетманское войско достигало шести тысяч, и поход был очень рискованный. Жена и друзья провожали Жолкевского как в последнее путешествие.

Грациани пришел на помощь Жолкевскому, но привел с собой только шесть сотен конницы. Это была фактическая измена, но отступать было уже поздно. Турки с татарами привели несколько тысяч. Два войска встретились под Цецорой, у реки Прут, недалеко от города Бельцы, и Жолкевский дал туркам первый бой - успешный, турки понесли значительные потери. Но в одну из ночей Гаспар Грациани подбил некоторых товарищей бежать из лагеря. Была ли это задумка Грациани или простой страх - неизвестно. Однако паника поднялась в армии большая. Все правое крыло, не удержав турецкого сопротивления, начало бежать, а за ним - и остальное войско с криками «Гетман хочет бежать». Гетман ездил по армии, давая всем понять, что он не собирается покидать своих солдат: «Я стою здесь, и вода с меня не течет». Все же значительная часть солдат отправилась за Грациани. Жолкевский хорошо понимал, что с оставшимися в поле не выйти, и поэтому начал отступать. Опыт наливайковщины даром не прошел - гетман расположился по-запорожски: телеги были соединены между собой цепями, а на телегах стояли пушки. Брать такой лагерь штурмом было практически невозможно, однако турецкие силы, не отставая ни на шаг от лагеря, который двигался достаточно медленно, постоянно атаковали гетмана - но без большого успеха. Жолкевский медленно, постоянно отбиваясь от турок, шел к Днестру. 6 октября 1620 года войско без больших потерь подошло к границам. До Днестра уже осталось меньше двух километров.

И вдруг некоторые воины, даже их слуги и оруженосцы, обрадовавшись, сами бросились к берегу. Это увидело остальное войско, и в лагере началась паника. Турки воспользовались случаем, и перебили гетманские силы. Лишь небольшое число рыцарей, поняв, что смерть не за горами, остались спокойными и бились до последнего, оставшись с гетманом. Кто-то привел гетману лошадь и со слезами просил спасаться. Но старый рыцарь ответил: «Где стадо, там должен быть и пастырь», и с саблей в руке двинулся на врага. Желая разделить судьбу своих воинов, Станислав Жолкевский оделся как простой солдат. Поэтому тело нашли только после боя, определив его по возрасту и лицу. Голова была отрублена, наполовину отрублена была и правая рука; на теле было множество ран. Все указывало на то, что старый рыцарь сражался до последнего и дорого отдал свою жизнь. Почти все его сторонники погибли или попали в плен. Голову Жолкевского поднесли на копье турецкому военачальнику. Трофей торжественно пронесли по лагерю, после чего отвезли к султану, который велел пронести ее по улицам города, а затем - поставил на входе в сераль. Позже голову гетмана выкупила Регина Жолкевская за три миллиона злотых. Героя похоронили в Жовковском костеле св. Лаврентия, а позже там возвели замечательное надгробие, которое представляет собой фигуру гетмана с булавой и печатью (в конце жизни Жолкевский стал канцлером Речи Посполитой). Рядом с гетманом стоит его сын Иван - с офицерским жезлом, в доспехах, с оселедцем на голове.

Послесловие

Трагическая гибель великого гетмана принесла его родине многочисленные проблемы: избавившись от Жолкевского, турки решили воспользоваться случаем и послали на Речь Посполитую новое войско. На этот раз Оттоманская Порта выставила более двухсот тысяч человек, которых возглавил сам султан. Теперь и король с принцем, и магнаты со шляхтой, и запорожцы поняли, с какой стороны исходит настоящая опасность, и объединились ради обороны Речи Посполитой и христианской веры. Христианское и турецкое войска встретились под Хотином, и после многодневной битвы христиане победили - главным образом, благодаря запорожским казакам. Для самого Станислава Жолкевского Цецорский поход стал своеобразным подарком судьбы. Проведя всю жизнь в походах и битвах, увидев смерть в лицо и потеряв в боях много друзей, он не мог желать для себя лучшего завершения жизненного пути. Кроме того, много раз наш герой был вынужден участвовать в несправедливых войнах. Несколько раз его слово было нарушено, а обещания не выполнялись - на Солонице или в Москве. Зато теперь Жолкевский поднял меч ради дела, которое считал своим долгом как рыцаря и христианина - ради обороны Отечества от опасного противника, для обороны Церкви от давнего врага христианства. Патриот своей земли и преданный христианин не мог искать для себя лучшего конца, потому что девизом его жизни были слова «сладка смерть за Родину».

И еще одну услугу он оказал Родине своей смертью. Именно после Хотинской битвы - первой великой битвы между Речью Посполитой и Османской Портой - правительство и рыцарство Речи Посполитой наконец обратили внимание на турецкий вопрос. Следующая битва с турками состоится через десять с лишним лет, а в конце 1660-х годов между Турцией и христианским миром начнется многолетняя война, которую блестяще выиграет правнук Жолкевского - Ян Собеский, великий гетман, а позже и король Речи Посполитой, который войдет в историю как образцовый христианский король и последний крестоносец, который спас Европу от последнего турецкого джихада. Именно Ян Собеский и украсил костел св. Лаврентия изображениями гусаров, казаков, гербов и оружия. И именно по его инициативе интерьер храма был украшен большими батальными картинами, посвященными великим победам знаменитого короля, которые спасли Европу от турецкого нашествия: «Битва под Веной», «Битва под Хотином», «Битва под Парканами». Но великих побед Собеского никогда не было, если бы не пример его прадеда - пример того, каким должен быть христианин во главе войска, христианин в хитросплетениях политики, христианин с мечом в руке, христианин в последние минуты своей жизни. Поэтому лепка на фризе костела и посвящена преимущественно Жолкевскому. А в самом храме висела еще и картина «Битва под Клушином», которая воспевает победу Жолкевского над московитами - победу, которой наш герой никогда не гордился.

В 1930-х годах поляки хотели беатифицировать Жолкевского, но не успели - началась война, а за ней - советская оккупация. Поэтому святого из Станислава Жолкевского так и не получилось. Костел же был ограблен комсомольцами и превращен в склад. Картины едва смог спасти Борис Возницкий - теперь они ждут выставления в фондохранилище Олесского замка. А, например, икона, которую написала София из Фредров Шептицкая, мать Митрополита Андрея, исчезла без следа. Жовква была переименована в Нестеров - чтобы стереть саму память о религиозном фанатике, который захватил будущую столицу Советского Союза. Но, как говорил слепец из «Черной рады», «славному слава у Бога». И теперь костел святого Лаврентия в Жовкве - памятник и усыпальница Жолкевского и его семьи (здесь похоронены он, его дети, жена, внучатый зять, внук, праправнуки) - является местом своеобразного паломничества. Ездят в костел и к Жолкевскому преимущественно поляки, но потихоньку и мы учимся чествовать своих героев. Тем более, таких героев, которые могут дать нам пример того, каким должен быть христианин в повседневной жизни, среди мирских дел, и как надо хранить свою честь, честь рыцаря и мужчины. А также - как надо любить свою Родину. Потому что жизнь рыцаря принадлежит Отечеству, душа - Богу, а честь - никому.