Краткий очерк происхождения рационалистических сект на Руси*

 
 



В наше время замечается особенный подъем религиозно-церковной жизни русского народа. Повсеместное открытие церковно-приходских школ, приближающих народ к церкви, учреждение православных церковных братств, поставляющих главною своею заботою народное просвещение в духе православной церкви, устройство религиозно-нравственных собеседований, основание церковно-приходских попечительств, заведение читален при церквах и т. п., - все это несомненные признаки развития религиозно-церковной жизни. Но, наряду с этими отрадными явлениями, в той же религиозно-церковной жизни нашего народа весьма заметны явления и противоположного характера. В то время как громадное большинство русского люда все более и более начинает относиться к церкви с разумным пониманием ее учения и духа, освобождаясь от тьмы предрассудков, с другая часть его (и, к сожалению, не малая) становится к ней во враждебные отношения, уходит от нее во страну далече. Мы разумеем здесь современное сектантство протестантского характера. Известно, что два внутренние недуга постоянно беспокоят и озабочивают нашу русскую православную церковь: старообрядческий раскол и протестантствующее сектантство. Что касается первого из них, то он становится все менее и менее опасным для церкви: симпатии к нему народа, с проникновением в среду его просвещения, охладевают. Но протестантствующее сектантство становится зато более опасным и дерзким врагом, который лукаво пользуется во вред церкви распространяющимся образованием народа. Так как для объяснения современных явлений принято наводить исторические справки во временах отдаленных, с целью расследовать, - не было ли в истории явлений, подобных современным, и не есть ли то или другое современное явление русской действительности продолжение или, так сказать, доразвитие прежних подобных явлений, то и мы, держась этого, несомненно, разумного, исторического правила, заглянем в прошлое нашей церковной жизни и сделаем хотя самый краткий обзор сектантских брожений на Руси.

Господи! не доброе ли семя сеял ты на поле своем, откуда же на нем плевелы (Мф. 23, 27)? Так, по одной притче Спасителя, слуги спрашивают своего господина, когда увидали на поле вместе с колосьями пшеницы много плевел. Так спросим теперь и мы, приступая к обозрению разнообразных русских сект - этих плевел на ниве Христовой. Не чистая ли православная вера насаждена была на Руси св. Владимиром и его сподвижниками?! Тихо, без сопротивления русский народ воспринял эту св. веру и все ее св. обычаи и настолько глубоко проникся ею в своей душе, что православие долгое, долгое время служило исключительным началом русской мысли и жизни, а церковь православная признавалась главнейшим основанием единства общественного. Но разномыслие в деле веры, как свидетельствует Слово Божие и история церкви, является неизбежным: «подобает бо и ересем в вас быти», говорит апостол. Поэтому то и среди русского народа весьма рано появились разрушительные противоцерковные идеи. Первыми врагами русской церкви считаются волхвы, по происхождению – финны, которые в XI веке смущали не мало верующих. Но мы не назовем учение волхвов сектантским в современном смысле этого слова. Их учение представляет собою странную смесь христианства и язычества, выразившуюся в дуализме: два мира - небесный и земной управляются двумя различными и самостоятельными силами, - Бог христианский есть Бог небесный, в Его власти находятся небо и души людей, а языческие боги управляют землею и земною судьбою человека, его телом при жизни и по смерти. Волхвы, таким образом, не были христианами. Но в собственном смысле сектантство обнаружилось на Руси только в половине XIV в. сначала во Пскове, а затем скоро занесено было в Новгород. Здесь появилась ересь с оригинальным названием стригольников. Ересь эта шла в народ сверху - от людей начитанных и стоявших близко к церковным делам. Основателем ее был один псковский диакон Карп, который был «художеством стригольников». «Художество» диакона Карпа состояло в стрижении новопоставленных дьяконов. Эта выстрижка (так называемого гуменца), обязательная для духовенства при возведении в первую церковную должность певца или дьяка, совершалась тотчас после посвящения.

По своей должности имея много случаев наблюдать за злоупотреблениями при посвящениях, именно поставление на мзде, диакон Карп прежде всего начал с отрицания пастырей церкви, а потом последовательно дошел до отрицания их священнодействий, проповедуя народу, что не нужно принимать от священников ни крещения, ни покаяния, ни евхаристии, что каяться можно без священства, припадая к земле, что другие таинства вовсе для спасения не нужны. Крайние стригольники с логическою последовательностью довели до конца начало отрицания, положенное в основу секты: они отрицали решительно все внешнее в христианстве, не желая признавать никаких - даже апостольских писаний; отвергали воскресение мертвых и будущую жизнь и даже, кажется, потеряли самую веру в Божественного Искупителя человечества, полагая, что для спасения достаточно молиться на небо, призывая в молитвах Отца Небесного, дойдя, таким образом, в своем отрицании до некоторого деизма**.

В таком своем виде секта стригольников перешла из XIV века в ХV-й. Хотя основатели и вожаки этой секты были потоплены народом в реке Волхове, однако семена их лжеучения продолжали произрастать: в Новгороде и в половине XV века оставалось много сочувствовавших стригольничеству. Таковыми были большею частью люди духовного сана. Но стригольничество XV века, не теряя своего основного рационалистического характера, под влиянием весьма сложных причин, восприняло в себя новые элементы, которые заимствованы были, главным образом, из либерального иудейства караимского направления, заключающегося в критическом отношении к вере отеческой и в глубоком уважении к научному образованию. Привнес эти элементы в стригольничество один ученый еврей Захария Скара, прибывший в Новгород по торговым делам, почему и секта, им основанная, получила впоследствии название «ереси жидовствующих». Караимское еврейство либерально-философского направления встретилось с крайним отрицательным стригольничеством, каковым оно заявило себя в XV веке, и из смешения их образовалась новая секта, известная под названием жидовствующих. Эта новая секта скоро привлекла к себе симпатии высшего общества и охватила значительное пространство. В числе поклонников своих она имела прежде всего лиц духовных, каковы были протопоп софийский Гавриил, священники новгородские Дионисий и Алексий, а перенесенная в Москву - она привлекла к себе образованных придворных дьяков, каковы были Феодор Курицын, его брат Иван Волк и др., некоторых бояр, - и даже проникла в царскую семью, где последовательницею ее была невестка великого князя Иоанна III, покровительством которого сектанты лукаво пользовались. В конце концов дело дошло до того, что на митрополичий престол был возведен тайный приверженец секты, Симоновский архимандрит Зосима. Принявши такие размеры, секта жидовствующих грозила весьма серьезною опасностью для церкви. Учение жидовствующих было крайне разрушительно и выражалось в следующих главных пунктах:

1) они отрицали догматы воплощения и Божества И. Христа, 2) признавая сходство Господа И. Христа с Моисеем и другими пророками, они считали Ветхий и Новый Заветы одинаково обязательными и в практической жизни стремились примирить предписания того и другого, 3) отвергали поклонение иконам и др. священным предметам православной церкви, почитание святых и мощей, 4) критически относились к Св. Писанию, преданию и святоотеческим творениям, 5) некоторые из них отрицали бессмертие душ, воскресение мертвых и будущую жизнь и наконец, 6) отвергали монашество.

В XVI веке русское вольнодумство еще раз потерпело видоизменение - и опять таки в сторону крайнего развития отрицания. Известно, что XVI век был веком крайнего развития обрядоверия, что особенно выразилось в постановлениях Стоглавого собора; как бы в противовес этой крайности, обнаружилась другая: с особенною силою ожило сектантское вольнодумство. Главными вольнодумцами того времени были некто Матвей Бакшин и монахи Феодосий Косой и Игнатий; они имели много последователей. В то время как лжеучение жидовствующих заключало в себе хотя незначительную иудейскую подкладку, лжеучение Бакшина, наоборот, было уже христианско-рационалистическою ересью, не имевшею ничего общего с иудейством, хотя и находившеюся в прямой связи с прежним жидовством***. Бакшин и его последователи были такие же вольнодумцы и неверы, какими заявили себя в наши дни последователи, напр., гр. Толстого и т. п. Отрицательные пункты учения вольнодумцев XVI века состояли в следующем: 1) они отрицали божественность И. Христа, 2) не признавали догмата искупления, 3) отрицали бессмертие человеческой души, почитание икон, которые называли идолами, храмы, посты, чудеса, мощи и внешние обряды, как человеческие предания, которые введены духовенством.

Итак, мы видим, что рационалистическое сектантство, зародившись у нас в XIV веке, не прекращалось и в XVI в., - веке крайнего развития обрядоверия: оно только видоизменялось. Каждый из трех веков отмечается в церковной истории очень сильными сектантскими брожениями. «Печальною сектою стригольников, - говорит проф. Малышевский, - началось у нас, т. е. в некоторой части русского народа, то религиозно-рационалистическое движение, которое перешло в следующие десятилетия и века. Не более, как через 35-летие после нее началось и опять в Новгороде новое такое движете, известное под именем ереси иудействующих. Иудейство участвовало в нем в виде случайного, внешнего возбуждения, преследуя здесь не столько цели чисто религиозной пропаганды, в которой, с появлением христианства, иудейство утратило и способность и желание, сколько цели материальные, торгово-промышленные. Но движение это сильнее питалось самородными элементами религиозного своемыслия, в ряду их и укрывавшимися остатками ереси стригольников****, а потом, прибавим мы, освободившись от элементов иудейских, сделалось крайнею рационалистическою христианскою сектою.

Что касается, далее, XVII века, то век этот ознаменован прискорбным отпадением массы русского народа от православной церкви в раскол. Этот важный факт церковной жизни поглотил тогда все внимание гражданского и церковного правительства и затмил собою все другие отрицательные религиозные движения русской мысли. Но, несомненно, рационалистическая мысль жила и тогда, а к концу этого века обнаружилось еще довольно сильное мистическое брожение, представителями которого были Кульман и Нодерман. Впрочем, несомненно, что XVII век не отмечен какими-нибудь крупными или выпуклыми явлениями в религиозно-рационалистическом движении. Зато следующий XVIII век был особенно благоприятен для развития всякого рода сектантских бредней, как характера рационалистического, так и мистического.

Известно, что при Петре и преемниках его протестантские идеи получили полное право гражданства. Еще один из первых вольнодумцев Петровского времени Дмитрий Тверитинов говаривал: «ныне у нас, слава Богу, вольно всякому - кто какую виру изберет, в ту и верует». Немецкое влияние сменилось затем во второй половине XVIII века не менее опасным французским. Легкомысленные помещики, воспитавшиеся на французской философии, поклонявшиеся Вольтеру, как ныне поклоняются Льву Толстому, рассеянные по всем уголкам России, могли влиять на народ только в худом смысле. Таким образом, почва для всяких отрицательных учений была подготовлена. И вот появляется целый ряд всякого рода сект в виде духоборцев, молокан, субботников, хлыстов, скопцов и т. п. с их разветвлениями и подразделениями. Не имея возможности установить и выяснить генетическую связь этих сект с сектами XIV-XVI веков, мы однако должны сказать, что в них развивались те же противоцерковные и отчасти противогосударственные идеи, какие и в сектах прежнего времени. Что касается в частности секты духоборцев и молокан, то они являются отголоском секты Бакшина и Косого и доразвитием идей Тверитинова, а секта субботников представляет собою продолжение секты жидовствующих. Жизнь русского сектантства первой половины XIX века выражалась, главным образом, в тех или иных брожениях в сектах, народившихся в XVIII веке, в их взаимной борьбе между собою, в выделении из них новых толков, удерживавших однако основной характер сектантства XVIII века. Если и появлялись тогда какие-нибудь новые секты, в роде Сионской вести, то они были или очень незначительны, или же недолговечны и не вызывали в русском народе массового движения в их пользу. Совсем другое мы должны сказать, приступая к обозрению современного сектантства, народившегося во второй половине XIX века и доселе приковывающего к себе неослабное внимание как со стороны церкви и государства, так и со стороны общества и печати.

Так как наши дальнейшие очерки будут посвящены главным образом рационалистическому сектантству, то считаем предварительно нужным выяснить, - что такое сектантский рационализм? Это вовсе не то, что рационализм философский, отрешенный от религиозной основы. Поэтому, рационализмом в сектантстве мы называем своевольное построение своего веро- и нравоучения, искусственно обосновываемого теми или другими источниками христианского вероучения, при чем оно прежде всего выражается в грубом отрицании прежних форм религий, - у нас на Руси - православной. Если рационализм философский может быть свойствен только людям более или менее развитым, то рационализм сектантский одинаково может быть присущ даже невеждам, что с ясностью и подтверждает история сектантства. Кроме сект рационалистических, существуют еще секты, известные под общим названием мистических. Но такое подразделение всех русских сект на два разряда нельзя назвать строго определенным и ясно характеризующим народное сектантство.

В основании такого деления русских сект лежит то положение, что одни из них ищут разрешения тревожных религиозных вопросов и недоумений, ищут «правого пути ко спасению» под руководством своего ума, а другие следуют голосу своего сердца, чувства. Но мы сказали бы неправду, если бы провели резкую грань между сектами рационалистическими и мистическими.

Большая часть так называемых рационалистических сект заключает в себе очень много элементов мистических, - и нельзя указать ни одной такой секты, в учении которой был бы один чистый рационализм и совершенно отсутствовал мистицизм. Поэтому, по отношению к большинству русских сект протестантского характера приложимо название мистико-рационалистических сект. Да и по самому существу дела, религиозная секта, пока она остается таковою, не может быть свободна от элемента мистического, потому что в основе каждой религии лежит известное отношение конечного к бесконечному, человека к Богу, - живой союз их, который не может ограничиваться холодным познанием, а должен обнимать собою все силы души человека - преимущественно же сердце. Там же, где этот союз порывается, где человек хочет не верить, а только знать, логически понимать все сверхчувственное, кончается религиозное отношение к Богу и, вместо его, начинается философское объяснение всего мироздания. Устранение из религии веры и известного отношения верующего к Богу равносильно уничтожению самой религии. Что сказано вообще о религии, то же должно сказать и о всякой религиозной секте какого угодно направления и характера. Поэтому, и все наши, так называемые, рационалистические секты, при всем своем грубом отрицательном направлении, так свойственном всякому рационализму, непременно заключают в себе элементы мистические, заключающиеся в известном внутреннем отношении сектанта к Богу, не поддающемся обыкновенному постижению и объяснению умом. Поэтому же, далее, те секты, которые по пути отрицают и стремления объяснить все в религии своим умом, так чтобы не оставалось ничего для веры, секты так называемые крайне рационалистического направления весьма близки к вырождению из сект религиозного характера в отрицательные атеистические системы, где на место живого Бога, к Которому тяготеет всякий верующий, поставляется безличная божественная сила, разлитая в мире и управляющая им, а вместо духовного небесного царства с сонмом небожителей - царство земное с известным устройством, которое придумывается согласно с мечтами сектантов о свободе, равенстве, всеобщем довольстве и т. п. Это последнее приводит сектантов к отрицанию современного государственного строя и к стремлению на место его основать на земле такое царство, в котором не было бы ни властей, ни стеснений, ни судов, ни бедных, ни богатых и т. п. Таким образом, здесь уже ясны элементы как атеистического, так и антигосударственного характера. Устранив христианского личного Бога, сектанты начинают мечтать не о будущей блаженной жизни, которой не должно быть (так как, по их мнению, и Бога нет), а о возможно-полном благоденствии на земле - о полной свободе, равенстве, братстве и, таким образом, сделавшись отрицателями христианского Бога, становятся во имя отвлеченных идей, не имеющих своей основы в Боге, в оппозицию государству, делаются его врагами. При обзоре современного русского сектантства мы увидим что наши крайние рационалистические секты на пути к подобному вырождению, которое может совершиться под влиянием все более проникающего в среду сектантства толстовства.

Но дай Бог, чтобы этого не случилось, дай Бог, чтобы заблуждающиеся шли не далее по пути отрицания, не уходили от церкви во страну далече, а чтобы, напротив, вразумились ясным божественным благоволением к нашей православной церкви, проявляемым в последнее время в особенных знамениях и чудесах, каково, напр., недавнее поразительное чудо в Курске!

______________________
* Из публичной богословской лекции, читанной в зале Синодального училища, 10 марта 1898 г., в г. Москве.
** Секта стригольников, проф. Титова (Миссионерское обозрение, 1896, апрель, кн. 1, стр. 16-17)
*** Миссионерское обозрение, 1896, ноябрь, кн. 1, стр. 343.
**** Миссионерское обозрение, 1896 г.