Часть 1. Сектоведение как дисциплина

В первую неделю Великого поста в чине Торжества Православия Церковь анафематствует еретические заблуждения и прославляет защитников Православия, предостерегая верных чад от гибельных заблуждений, от ложных путей спасения, уводящих от Царства Божия. Однако в лексиконе современного сектоведения наряду со святоотеческим богословским понятием «ересь» используются появившийся в русском богословии с конца XVIII в. термин секта и вошедшие недавно в употребление выражения тоталитарная секта и деструктивный культ.

В то же время столь привычное и понятное воцерковленному человеку (да и не только ему) понятие «ересь», ясно и четко обозначающее, где истина, а где ее подмена, употребляется весьма редко. Получается, что в области сектоведения существует, по меньшей мере, два языка: богословский святоотеческий и новый, претендующий на статус богословского. Совместимы ли эти два языка, говорят ли они об одной и той же реальности или же обозначают две совершенно разные? Одни считают, что термин секта - это синоним ереси, если речь идет о группах, вышедших из христианской среды; другие, как сторонники доктрины тоталитарного сектантства, полагают, что это несопоставимые понятия, даже если речь идет о группах, имеющих христианские корни.

В современной церковной полемической литературе, посвященной деятельности различных антицерковных религиозных групп, терминологическая проблематика затрагивается лишь частично, в то время как она порождает целый ряд вопросов, непосредственно связанных с методологией противодействия сектам. Следует отметить, что данная проблема возникла не в настоящее время и была сформулирована и поставлена еще сто лет назад, в начале XX в. Во второй половине XIX - начале XX столетия в России наблюдался очередной подъем сектантской деятельности. В то время активно распространялись лжеучения, как возникшие в России: хлыстовство, скопчество, молоканство, духоборчество, толстовство, иоаннитство, иеговизм, малёванщина и другие, так и проникшие с Запада - меннонитство и новоменнонитство, штундизм, баптизм, евангелизм и адвентизм седьмого дня. Группы, исповедовавшие эти лжеучения, именовали сектами.

В противостоянии им Церковь накопила большой опыт, и тогда же были предприняты многочисленные попытки его обобщения для выяснения природы сектантства, формулировки определения секты и ее критериев. В результате проведенной работы было предложено несколько определений понятия секты и ее признаков. Под сектой в самых общих чертах подразумевалась «группа людей, отделившихся от единства Православной Церкви и живущих отдельной самостоятельной жизнью в замкнутой среде своих религиозных идеалов»¹.

В то же время отмечалось несовершенство существовавших определений сектантства и понятийного аппарата, используемого в сектоведении². Обращалось внимание на то, что эти определения не указывали, чем разнится секта от раскола или ереси, а отдельные определения секты, применявшиеся, например, к баптистам, евангелистам или толстовцам, можно было приложить и к известным ересям (Ария, Нестория, Евтихия), и к раскольникам старообрядцам.

В некоторых критических публикациях начала XX в. причину терминологической неопределенности видели в том, что термин секта сравнительно недавно проник из западного богословия в русское и был не полностью воцерковлен. Тогда же отмечалось, что слово секта не встречается в Священном Писании, догматических документах Вселенских Соборов, восточных святоотеческих творениях, в том числе в ересиологических сочинениях, в канонических памятниках и в переводах этих текстов на русский язык. В доказательство понятийной неопределенности термина секта исследователи начала века ссылались на святителя Василия Великого, указывавшего на три вида отпадений от Православной Церкви, которые он называет ересью, расколом и самочинным сборищем. Под последним он подразумевал, как полагали, «не секту, а самовольные собрания, которые могут быть устрояемы непокорными пресвитерами без разрешения их епархиального епископа, или епископами - без согласия их митрополита, или же «ненаученным народом»³.

Обращалось внимание и на то, что в Пространном катехизисе Православной Восточной Кафолической Церкви святителя Филарета (Дроздова) говорится только о ереси и расколе, а о секте даже не упоминается⁴. Последнее замечание было очень весомым, так как митрополит Филарет пользовался большим авторитетом среди богословов. В ходе исследования понятийно-терминологического вопроса в сектоведении многие миссионеры пришли к мнению, что слово секта по содержанию близко термину ересь.

Процесс обсуждения терминологической проблематики в сектоведении в России был, по сути, прерван после 1917 года и возобновлен в начале 1990-х гг. Частично работа в этом направлении продолжалась за границей в эмиграции. С 1994 г. наряду со словом секта в русском сектоведении стали использоваться термины, обозначающие новые понятия: «тоталитарная секта» и «деструктивный культ». Причем новыми терминами стали именовать и те группы, которые прежде назывались просто сектами, например, пятидесятников, иеговистов, мормонов.

Таким образом, в русском сектоведении с 1994 г. существует несколько терминов для обозначения одних и тех же религиозных групп: ересь, секта, тоталитарная секта, деструктивный культ и культ, которые используются по-разному, то как отличные друг от друга понятия, то как синонимы. Некоторые сторонники теории тоталитарного сектантства заявляют: со второй половины XX в. Церкви противостоят секты с якобы принципиально новой природой, с которыми не приходилось сталкиваться святым отцам, и, следовательно, их опыт противостояния ересям не может быть использован в борьбе с новыми антицерковными группами - тоталитарными сектами и деструктивными культами.

Поскольку новейшие термины тоталитарная секта, деструктивный культ появились недавно с претензией на единственно адекватное описание природы антицерковных групп и выдаются за православное богословие сектантства на современном этапе, то надлежит выяснить, насколько обоснованы подобные заявления. Столь значительное внимание к терминологической проблеме в сектоведении, уделяемое ей с начала XX века, является не абстрактно-отвлеченным вопросом и не данью схоластике, но имеет практическое значение - ведь от того, в чем усматривается сущность сектантства, будут зависеть и методы борьбы с ним и их эффективность.

Одно дело, когда мы идентифицируем по заранее составленной классификации какую-то группу как тоталитарную секту и воспринимаем ее как нерелигиозную по природе, как мафиозную структуру, прикрывающуюся религиозной риторикой для сокрытия преступной деятельности, в которую вовлекаются люди помимо их воли и удерживаются в ней с помощью технологий изменения сознания, с целью выкачивания финансовых средств и захвата власти.

И совсем другое, когда какую-либо группу рассматривают как религиозную, проповедующую ересь, лжеучение, стремящееся разрушить дело спасения, совершенное Христом, или проповедующую нехристианское учение, язычество, утверждающее себя в противостоянии Православной Церкви, стремящееся подменить Православие или ассимилировать его, совращая православных верующих в свое заблуждение или увлекая к себе тех, кто является по культуре христианином.

Эти два различных представления о природе сект, обозначенные соответствующими терминами: тоталитарная секта или деструктивный культ и ересь или секта определяют две отличные друг от друга методологии противостояния им. В первом случае борьба с сектантством переводится в медицинскую и правовую плоскость, с привлечением соответствующих средств, не свойственных Церкви, а во втором случае в богословскую и тогда содержание полемики с сектантством будет заключаться в раскрытии тех положений православной веры, которые им искажаются или оспариваются, и Церковь будет бороться с ним данными ей благодатными средствами, что отвечает ее призванию и ее природе.

Поскольку теория тоталитарного сектантства является совершенно новой в богословии и претендует на название церковной, то надо сопоставить ее подход к сектантству с опытом Церкви, со святоотеческим подходом к нему, как «единственном «источнике» и «критерии» богословия»⁵, т. е. критерием церковности суждений. Это предполагает выяснение целого ряда вопросов, в том числе связанных с предложенным новым понятийным аппаратом. Ведь сектоведение относится к богословским дисциплинам, и оно должно описывать предмет своего изучения, используя свойственный богословию понятийно-терминологический аппарат, классифицировать секты, изучать их, вести полемику с ними и т. п., исходя из принципов, принятых в богословии.

Поэтому надо установить, будут ли термины тоталитарная секта и деструктивный культ, заимствованные из другой области знаний, эффективными и в богословской системе понятий; насколько они целесообразны и предпочтительны перед традиционным богословским термином ересь и более поздним секта; в какой мере они соответствуют сложившейся языковой практике, исторически первоначальному истолкованию, насколько удобно пользоваться ими и не приводит ли их употребление к противоречиям и дублированию общепринятых терминов. Решение этой задачи включает в себя изучение происхождения новых терминов, факторов, оказавших влияние на их формирование, путей и обстоятельств появления в православной литературе по сектам…

Учитывая тот факт, что теория тоталитарного сектантства заявила о появлении совершенно нового сюжета в развитии религий в мире - тоталитарных сект, то надлежит установить, в какой мере это утверждение истинно, в какой мере эта теория подтверждается эмпирически. Принимая во внимание влияние западной литературы по сектам на изучение сектантства в России, в данном курсе будет сделан обзор западных доктрин сектантства и опыта противостояния им, чтобы избежать совершенных ошибок и выявить положительные моменты в борьбе с сектами на Западе.

Вместе с тем, знание особенностей понятийного аппарата и подходов к сектантству поможет сориентироваться в огромном количестве зарубежной литературы по данной тематике. Хотя сектоведение является богословской дисциплиной, тем не менее, изучение религиоведческих и социологических теорий сектантства представляется весьма важным для уяснения понимания светской наукой природы сект, ее отношения к церковному подходу к данной проблеме, ее дискуссии с антикультовым движением и отчасти для понимания отношения светских властей к этой проблематике.

__________________________
¹ Плотников К. История и обличение русского сектантства. СПб., 1910. Вып. 1. С. 2.
² Например: Фетисов Н., свящ. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения // Труды КДА. 1914. Кн. VII-VIII. С. 443; Дородницын А. Основные формы сектантских заблуждений // Миссионерское Обозрение. 1902. Февраль. С. 225-236; Буткевич Т. И., прот., проф. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 2; Айвазов И. Г. Что такое секта // Миссионерское обозрение. 1904. №19. С. 1247-1351; Грацианский Д. Что такое секта вообще и «рационалистическая» и «мистическая» в частности? // Миссионерское обозрение. 1904. Май. С. 971-980.
³ Буткевич Т. И., прот., проф. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 2.
⁴ Там же.
⁵ Шмеман А., прот. Дневники. 1973-1983. М., 2005. С. 508.