Модель механизмов влияния деструктивной тоталитарной организации на личность

Процессы социального взаимодействия индивида с религиозным сообществом имеют свою специфику, отличающуюся от подобных процессов взаимодействия с сообществами других типов. Механизмам влияния на личность человека религиозного сообщества много внимания в своих трудах уделили Е. Дюркгейм и С. Московичи. Поскольку совместное пребывание людей ради осуществления общих действий в ходе достижения общей цели существенно, хотя и не всегда осознаваемо, влияет на самочувствие людей, Е. Дюркгейм пришел к выводу, что коллективное, достигая определенного уровня интенсивности, пробуждает религиозное мышление, которое предопределяет состояние возбуждения и изменяет условия психической активности. У возбужденного человека ментальные силы разгораются, страсти оживают, а чувства усиливаются – все эти изменения происходят именно в такие моменты возбуждения.

Человек сам себя не узнает: он чувствует себя измененным и, следовательно, изменяет все вокруг себя [1]. Анализируя специфическое состояние, в котором находятся люди во время ритуальных действий, С. Московичи отметил, что в действительности каждый ритуал кажется нам двойной операцией. С одной стороны, он содержит правила поведения, которые должны обеспечить выполнение таких особенных заданий, как плодородие, успех на охоте, инициация, траур и т. п. Кроме того, ритуал отличается от всех других предписаний последовательностью действий, словесными формулами, которые их связывают, и особенным моментом проведения. Церемонии и собрания, которые его стимулируют, опираются на верование, наполняющее его смыслом и объясняющее его действенность. С этой точки зрения ритуалы воплощают привитые воспитанием повседневные представления, которые наполняют сознание человека [2]. С другой стороны, С. Московичи допускает, что религиозный культ вызывает эту умственную и аффективную возможность благодаря общим собраниям клана или племени. По мнению ученого, ритуал эффективен не за счет своего содержания. Не важно, чему он посвящен, важно то, что через этот ритуал общество наращивает свою энергию и оживляет контакты.

Религиозные обряды – краеугольный камень и идеал всех коллективных движений и союзов. Они объясняют существование социального порядка, а также его стойкость в условиях повседневной жизни [176, с. 84]. Рассматривая ритуалы и религиозные действия, Е. Дюркгейм акцентировал внимание на явлении одержимости, когда каждый член сообщества проектирует самого себя во внешний мир, чтобы найти себе подобных. Жизнь, обновляющаяся таким образом, необычайно заостряет их виденье и возможности действовать. При этом связь с реальностью не прерывается ни на мгновение. Благодаря приливу энергии мир одержимости дополняет и делает возможным существование мира морали и религии. Он сближает желание индивида с потребностями общества, которые мир ума постоянно отдаляет друг от друга. Все эти замечания были необходимы для утверждения нового взгляда на религию: прежде чем стать верованием/догмой, она является страстью/азартом, которая объединяет верующих. При их сближении образуется своего рода электрический разряд, который быстро доводит их до чрезвычайной степени экзальтации. Любое выраженное чувство без сопротивления воспринимается всем сознанием, широко раскрытым к внешним впечатлениям, каждое из которых становится отголоском других, и они отвечают ему тем же. Первичный импульс нарастает по мере того, как он отражается, подобно тому, как лавина увеличивается по мере своего движения [1].

И опять обратимся к С. Московичи: «В счастливой одержимости, по-настоящему религиозной, верующий сознательно стремится к трансу. То есть к воодушевлению, для достижения которого обожаемое существо вводится в свое тело. Отличие между миром внешним и внутренним исчезает. Я и другой взаимно проникают друг в друга, взаимно действуют. Здесь есть что-то удивительное, даже таинственное. Это большая тайна, которую видим во всех религиях в ходе собраний, на которых толпы прославляют свою веру» [2, с. 89]. Именно религиозные ритуалы и обряды позволяют людям почувствовать свою целостность и общую силу, а также настроиться на неминуемые циклические изменения в собственной человеческой жизни. В связи с этим необходимо признать, что религиозное сообщество обладает мощным психотерапевтическим потенциалом, злоупотребление которым может привести к существенным деформациям процессов социальной зависимости. Участие индивида в культовой группе принадлежит к сфере его частной жизни, которая порождает соответствующие ожидания поддержки, доверия и взаимопонимания. Очень часто это означает, что человек приходит в культовую группу открытым ко всему тому, что ему там предложат.

Сознательное использование лидерами культовых групп техник деструктивного контроля сознания приводит к трансформации психотерапевтического потенциала религиозного сообщества в адиктивный потенциал. Адиктивный потенциал сообщества – это специфические условия, состоящие из комбинаций релаксации и напряжения (драйва), которые позволяют человеку компенсировать свою душевную ущербность и почувствовать себя эмоционально уютно. Примерами таких сообществ являются тренинговые, медитативные и религиозные группы. Создание в таких группах особого комфортного климата – одна из предпосылок осуществления психологической помощи. На лидеров таких групп и возлагается ответственность за злоупотребление этими специфическими условиями, поскольку для инфантильной личности с недостаточно развитыми морально-этическими качествами «релаксация» в такой группе может стать необратимым процессом. С точки зрения теории поля, культовая психическая зависимость выглядит как отрыв от матрицы человечности: сначала от семьи, потом от ближайшего окружения, что впоследствии приводит к формированию новой групповой идентичности.

Следующий этап – отрыв от индивидуальной матрицы и закрепление подчиненности лидеру культовой группы. Исходя из вышесказанного, для преодоления такой подчиненности необходимо вывести человека из полевой психической структуры культа. Тогда зависимость может быть преодолена за счет процессов самовосстановления. В условиях культа индивидуальную психику пытаются наполнить новыми стереотипами. Однако они не так легко усваиваются, как в детстве, поэтому их постоянно необходимо поддерживать действием поля самого культа. Если качественный скачок в деформации еще не состоялся, то человека можно вывести из поля действия культа и возобновить его первичную личность.

Деструктивная тоталитарная организация – это малая контактная группа, для которой характерен особый психологический климат с использованием психологического насилия, специфической системой ценностей, ритуалов, мифологем и языка. Это позволяет деструктивно влиять на личность, осуществлять дезорганизацию системы значимых жизненных отношений и трансформацию мировоззрения, обеспечивать сверхмотивацию для достижения целей культовой группы, не вызывая при этом противодействия защитных механизмов.

Принудительная трансформация убеждений происходит таким образом: требование покаяния, признания своей жизненной несостоятельности, отказ от привычного способа жизни и окружения; создание условий сверхмотивации, которая блокирует способности естественного возобновления израсходованных сил; постановка заданий с явно неоправданными расходами человеческих ресурсов. В результате человек переживает стрессовые и дистрессовые состояния; члены культа форсируют принятия человеком решений; происходят эскалация естественных процессов, а также индукция суррогатных плацебо-потребностей, удовлетворение которых провоцирует спрос на услуги культа; лидеры культа манипулируют мотивацией человека, насаждая сверхмотивацию на соответствие высшим «образцам» и ценностям культа.

Суть механизма деструктивного влияния культа заключается в следующем: поскольку деструктивным культам свойственна экстремальная напряженность поля, высокое социальное давление порождает избыточную сплоченность группы. Деформация социальных процессов психосоциального пространства происходит за счет особого влияния деструктивного культа. Отдельные элементы поля попадают под влияние его напряжения и искажают смежные компоненты социального взаимодействия. Деструктивный культ дезорганизует естественные связи с другими социальными системами и подсистемами, вырывает из общего психосоциального пространства отдельные его элементы и переориентирует их ценностно-мотивационные компоненты на удовлетворение собственных потребностей. Пребывание в деструктивном культе приводит к актуализации таких наиболее разрушительных феноменов психики, как культовая психическая зависимость и тоталитарный синдром личности.


Нормальные конструктивные отношения человека с организацией происходят по принципу «спрос рождает предложение». Эта экономическая формула отражает право человека на спрос, просьбу, инициативу. Если у человека созрело желание что-то познать, значит, созрели и его возможности сделать это. В конечном счете, это и есть свобода выбора. Нарушение этого истинно человеческого права происходит из-за стремления деструктивных тоталитарных организаций индуктировать спрос на себя. Здесь мы имеем дело с феноменами насилия, названный нами эффект «преждевременного предложения». Попытки организации разрушить устоявшиеся эмоциональные связки человека являются индикатором ее деструктивности. От пагубного влияния деструктивного культа, прежде всего, страдают люди, имеющие какие-то душевные слабости и психические дефекты.

Согласно результатам исследования Е. Вахромова, людей истероидного типа очень привлекают группы, практикующие медитацию и погружение в трансовое состояние; людей, склонных к депрессиям, – группы, которые акцентируют внимание на сочувствии и жертвенности; людей параноидального типа – идеи ненависти к врагам вероучения; людей с нарцистическими расстройствами – идея исключительности учения и его адептов [7, 8].

Не менее интересными являются результаты исследования Д. Кунцевича, который использовал в работе 16-факторную шкалу Кеттела. Всего в испытании принял участие 91 выходец из разных культовых групп. Согласно результатам факторного анализа, ученый выделил такие типы личности: доминантную, зависимую, невротичную и интегрированную. Все испытуемые были распределены на три группы: лица, переживающие чувство зависимости и страха; лица, испытывающие давление группы; лица, страдающие от чувства вины. По Д. Кунцевичу, участники исследования, утратившие чувство личной автономности, переживают чувство вины и зависимости от группы. Для всей выборки характерными были такие признаки: ограниченность жизненного выбора; несамостоятельность в социальной и интимной сферах; ограниченность мировоззрения [9].

Таким образом, многие люди с описанными выше расстройствами и индивидуально-психологическими особенностями попадают в культовые организации даже без вербовки, по собственной воле, пытаясь решить свои адаптационные проблемы. Впрочем, многие культовые организации действительно создаются для решения указанных адаптационных проблем. Именно эту категорию людей называют фанатиками. Они приходят в культовые организации, создают их, поскольку через такие структуры имеют возможность в большей или меньшей степени удовлетворить свои реальные и насущные потребности, так как в переходном обществе безопасному удовлетворению острых потребностей людей в афилиации уделяется мало внимания.

Моральная ущербность. Потребность в самоутверждении через осуждение других – ведущий механизм проникновения агентов ДТО в сознание человека. Желание быть среди избранных; принадлежность к группе с претензиями на элитарность, особенность; отождествление с позитивом, соблюдение формальных проявлений позитива; легитимизация права презирать других людей за их «ограниченность», «нечистоту», «греховность», – эта человеческая слабость становится механизмом культовой зависимости в сочетании с применением техник деструктивного контроля сознания.

Духовное невежество. Моральная незрелость и социальная некомпетентность человека приводят к тому, что он доверяет словам и декларациям людей, заинтересованных в том, чтобы втянуть его в свою группу. Со временем нехватка знаний и отсутствие привычки анализировать события и поступки приводит к зависимости. Желание семейного тепла, недополученного в детстве, совмещается с декларацией любви в суррогатной «семье». В таких группах готовность платить деньги за обещанное спасение считается вершиной духовности. Описанная здесь человеческая слабость становится механизмом культовой зависимости в сочетании с применением техник деструктивного контроля сознания.

Приобщение к авторитету. Это стремление человека базируется на таких его чертах и свойствах, как неуверенность в себе, трудности со своевременной структуризацией, инфантильность, отождествление с авторитетом во избежание ситуации напряжения при осуществлении морального выбора. Наличие тоталитарных установок, усиленное применением техник деструктивного контроля сознания, создает механизм культовой зависимости.

Комплекс нереализованности. Последствиями воспитания в семьях инфантильных родителей являются невротизация психики детей и формирование комплексов, в частности комплекс нереализованности. Как уже отмечалось выше, все начинается с неправильного поведения родителей относительно детей. Практика показывает, что это проявляется во внушении ребенку пренебрежительного отношения к другим; создании нервозной атмосферы в семье; проектировании на детей собственных нереализованных желаний и планов, навязывании ребенку роли «чести семьи», из-за чего он боится конкуренции, чтобы не нарушить эту «честь».

В результате таких перекосов в воспитании личность ребенка формируется с очень впечатлительным Эго (Я), что побуждает его избегать ситуаций конкуренции, где есть риск неудачи, наименьшая угроза его образу «Я» и высокой самооценке. В то же время этим людям, как и всем другим, присуща потребность в самоутверждении и самоуважении, удовлетворение которой требует предлагать на суд общества результаты своей деятельности, конкурировать с другими людьми. В нашем случае человек находит удобный для себя выход: декларирует сниженный уровень домогательств, который значительно ниже его личностного потенциала, конкурирует с теми, над кем имеет явное преимущество, легко получает искомый статус, который не дает ему надлежащего удовлетворения. Так определяется комплекс нереализованности на первом этапе. Энергия, не направленная на достижение конструктивной цели, распыляется на суды, жалобы, сплетни, скандалы. Очень часто такие люди находят такие необычные хобби, как экстрасенсорика, астрология, нетрадиционная медицина. Здесь они используют свой интеллектуальный потенциал, удовлетворяют потребность в самоутверждении, не подвергая свое Эго опасности проигрыша, поскольку в этих сферах не нужно добиваться официального статуса. Реализацию себя в нетрадиционных церквях такие люди часто считают наилучшим выходом, поскольку это не требует оформления каких-либо официальных бумаг, а также дает неограниченные возможности демонстрировать свое преимущество над другими людьми. Так развивается тоталитарный синдром.

Механизм полной идентификации с позитивом. Человек демонстративно выполняет позитивные действия, очень этим гордится, таким образом, постепенно начиная самоутверждаться. Впоследствии это становится его слабым местом – мишенью для манипуляций им. Идентификация себя с позитивом имеет следующие проявления: самозапрет на переживание негативных эмоций; отождествление себя с идеальным образом; желание быть образцом для других; переживание душевных страданий в моменты осознания своих человеческих недостатков; идентификация с Иисусом Христом; максимализм; присвоение права оценивать и критиковать других.

Таким образом, в основе манипуляций, приводящих к культовой зависимости, лежит такой алгоритм: пристройка индоктринатора к актуальным потребностям и ценностям объекта; дезорганизация его ценностно-смысловой сферы посредством деструктивной идеологии и психологического насилия; переориентация активной деятельности объекта на потребности культа; использование объекта до его полного истощения; избавление от объекта как от «отходов» производства.


1. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни / Пер. с фр. А.Б. Гофмана // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология / Пер. с англ., нем., фр. / Сост. и общ. ред. А.Н. Красникова. – М.: Канон+, 1998. – С. 174–231.
2. Московичи С. Машина, творящая богов / Пер. с фр. – М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.
3. Ильина С.В. Влияние пережитого в детстве насилия на возникновение личностных расстройств // Вопросы психологии. – 1998. – № 6. – С. 65–74.
4. Выготский Л.С. Проблема возраста // Собр. соч.: в 6 т. – М., 1984. – Т. 4 – С. 244–268.
5. Боулби Дж. Привязанность / Пер. с англ. Дж. Боулби под ред. Г.В. Бурменской. – М.: Гардарики, 2003.
6. Бассиюни К. Воспитание народоубийц (Власть или зрелость. О принуждении к послушанию и стремлении к автономии) / Пер. с нем. А.Д. Пономарева. – СПб.: Академический проект, 1999.
7. Вахромов Е.Е. Экзистенциальные мотивы аномального поведения // Прикладная психология и психоанализ. – 2004. – № 1. – С. 5–17.
8. Вахромов Е.Е. Экзистенциальные мотивы аномального поведения // Прикладная психология и психоанализ. – 2004. – № 2. – С. 21–32.
9. Kuncewicz D. Kontrowersyjne grupy religijne psychologiczne aspekty przynaleznosci // Maternus media Tychy, 2005. – 231 p.