О Франции, религии и толерантности

Во Франции вступил в силу запрет на молитвы на улицах. Работает ли в Европе политика мультикультурализма? Как Вы относитесь к молитвам на улицах? Это и многое другое Анатолий Кузичев, Сергей Шаргунов и Людмила Шаулина обсудили со слушателями и экспертами «Вестей ФМ» в программе «Утро с Анатолием Кузичевым».

Кузичев: Давай сейчас обратимся к решению властей во Франции. Расскажи, что там произошло.

Шаргунов: Там решили запретить уличные молебны. В общем, мусульманам решили запретить молиться на улицах.

Кузичев: Именно мусульманам?

Шаргунов: Вообще, насколько я понимаю, это может касаться католиков, как пишут на некоторых порталах. Но в принципе да, эта мера предпринята именно в отношении мусульман, именно в отношении «картинного» справления культа, говоря языком канцелярским. И, конечно, это будет сопровождаться строительством дополнительных мечетей: молитесь, пожалуйста, но внутри! Не нужно перекрывать улицы, запруживать их толпой, растягиваться.

Кузичев: Слушай, а для чего это нужно мусульманам? Зачем им на улице это делать, правда? Может они знак кому-то какой-то подают? Может они встают в такие специальные отряды, что это из космоса читается какое-то слово специальное?

Шаргунов: Может быть, нам позвонят глубокочтимые мусульмане и расскажут, как это происходит. Может быть, действительно для этого не было места. Или же проведем аналогию - у нас же есть крестные ходы?

Шаулина: Нет, крестный ход у нас всегда по траектории предписанной проходит.

Кузичев: Что значит «предписанной»? Ну вот, они себе предписали! Дело в том, что речь идет о другом. Зачем справлять религиозные нужды на улице в количестве многих-многих тысяч?

Шаулина: По правилам их религии, они должны молиться пять раз в день.

Кузичев: И обязательно на улице?

Шаулина: Нет. Поскольку сложно пять раз в день посещать отведенное под это помещение, как у нас храм какой-либо, им можно молиться везде, где угодно! Достаточно расстелить ковер и повернуться на восток.

Кузичев: Гипотезу принимаем, но я думаю, что речь не о том, что ты идешь, а где тебя застало, там и ты и шлепнулся. Ну, конечно, нет! Потому что явно эти люди специально собираются, что совершенно очевидно, и спорить с этим смешно. Они собираются вместе. Возможно, есть такое ощущение, что когда молятся вместе, мне рассказывал один мусульманин об этом, что чем больше народу, тем сильнее мощь энергии общих молитв, с чем невозможно спорить.

Шаргунов: Да, действительно, так и есть. Это же есть общность, такая странная энергетика общности. Но надо сказать, что в Москве мы наблюдали подобную ситуацию на днях. Практически 100 тысяч человек собралось!

Кузичев: Именно тогда родился еще один термин - Москвабад. Так стали журналисты называть наш город. Помните, мы в первом часе обсуждали: «Наш город! Наш город! На что он стал похож?» Давайте тогда 30 августа выходите на улицы нашего города, узнаете его?

Шаргунов: На самом деле, я хочу заступиться и за несчастных дребезжащих правозащитников, и за гастарбайтеров...

Кузичев: За всех?

Шаргунов: Да. Нам все-таки нужна полемика в эфире. Я, конечно, тоже в шоке от неимоверного скопления на молитве гостей столицы. Но, может быть, как-то научиться решать эти вопросы? Может быть, это последняя история, когда религия становится сигнальным признаком неблагополучия? Вот всегда, кстати, в России чудесно уживались веры и конфессии. Но, конечно, до того времени, пока безумные разного рода секты не захлестнули Отечество. А так: и мусульмане, и православные - ну, пожалуйста, что мешает?

Кузичев: А ты знаешь, почему они уживались? Я тебе объясню!

Шаргунов: Постройте нормальную мечеть, большую, просторную, широкую - и все!

Кузичев: Нет, Сережа, подожди: было очень много мечетей в Москве, был сделан даже молитвенный зал в Сокольниках, туда они не пошли, сказав, что «нам тут не очень уютно, мы лучше будем на Проспекте Мира». Многие отсылают к опыту Российской империи, где действительно уживались славно... Но ты знаешь, это не очень корректное сравнение, потому что во времена Российской империи, что ни говори, просто количественно, это было на уровне экзотических «Доктрин 77», понимаешь, и мусульманство, и буддизм, и иудаизм, а вот православие было действительно всеподавляющей, всеобъединяющей религий, самое главное!

Шаргунов: И однако никому не мешали!

Кузичев: А сейчас критическая масса всех остальных верований стала такая, что невозможно уже.

Шаргунов: И при батюшке царе были лютеране, у нас спокойно человек мог быть мусульманином, служить в войсках российского государства...И муллы туда приезжали, и служились молитвы, и никого это не смущало.

Кузичев: Серега, их было очень мало! Их было очень мало.

Шаргунов: В любом случае, я думаю, что другого пути как дружба традиционных вер у России просто нет!

Кузичев: А если это не работает? А если это опять благое пожелание?

Шаргунов: А если не работает, значит - кирдык! Притом что я, безусловно, человек, воспитанный в православных традициях, я отчетливо понимаю, что мы не можем заставить всех веровать в одну веру. Понимаете, не можем всех окрестить!

Кузичев: Послушай, дружить верами не получится.

Шаргунов: Да дружат же верами!

Кузичев: Не получается!

Шаргунов: Большинство людей - нормальные, здоровые, приятные и приличные люди. Я бы даже сказал, обыватели. И, слава богу! Хвала небесам!

Кузичев: Ты же знаешь, что стоит опыт личный, бытовой обобщить до общественных каких-то отношений, то все рушится и ничего не работает.