Этнопсихологический анализ мусульман Ливана

Ислам представляет собой не просто религиозное учение, но религиозную идеологию, претендующую на тотальное управление жизнедеятельностью общества. По сравнению с христианством или зороастризмом, ислам значительно больше уделил внимания не космогонической мифологической системе, но этико-моральным вопросам. То, что составляет «сакральную мифологию» и космогонические представления исламской доктрины, во многом формировалось под влиянием иудейской мифологической системы так, как она могла быть понята аравийским сознанием, далеким от христианских таинств и обрядов Византии. Это способствовало формированию исламской доктрины как этико-социального кодекса, основанного на букве законодательства – священного Писания Корана, воспринимаемого как «божественное право».

Для мусульманина все, что написано в Коране, представляет собой неоспоримую истину, не подлежащую обсуждению и не признающую никакого сомнения. Пророк Мухаммад признается единственным пророком своего времени, после которого не может быть пророков. Доказательством того, что Мухаммад является истинным пророком, являются слова Корана, переданные, согласно утверждению самого пророка, архангелом Гавриилом, озвучившим слова Аллаха в священный месяц Рамадан.

Доказательством того, что Гавриил передал Мухаммаду откровение являются слова пророка и слова Аллаха, озвученные пророком. Свидетельством и неоспоримым доказательством того, что Коран является истинным словом Аллаха, является магическая красота слова и поэтичность текста. При этом, сам текст написан в стиле, известном как «саджа», и представляющим собой рифмованную прозу, широкую используемую при написании апокрифических священных текстов и гностических сакральных писаний на всем Аравийском полуострове.

Известно, что в раннюю эпоху появления ислама при пророке велась активная борьба против «поэтов-жрецов», претендовавших на сакральную поэзию своих текстов, которые уничтожались ревностными сподвижниками пророка как «лжепророчества», угрожающие исламу. Известно о существовании многих исторических личностей, современников Мухаммада, провозглашавших себя пророками, как известный Сулайма, получивший прозвище «Каззаб», что означает «лжец».

В эпоху, предшествующую возникновению ислама, на Аравийском полуострове существовало множество религиозных сект, бежавших или по каким-либо обстоятельствам эмигрировавших из Византии и Персии, и оказавших влияние на настроения и религиозные воззрения жителей полуострова. Одной из подобных религиозных общин была иудео-христианская секта «ханифов», к которой принадлежал двоюродный брат жены пророка Варака Ибн Науфаль. Слово «ханиф» в значении носителя «истинной веры» появляется в Коране в отношении Ибрагима (Авраама), который согласно Писанию, не ни иудеем, ни христианином, но «ханифом мусульманином». Образ Авраама занимает особое положение в исламском учении, он выступает в роли праотца арабов и иудеев, построившим Каабу со своим сыном Исмаилом как первый храм Аллаху.

На Аравийском полуострове существовали различные христианские секты, бежавшие из-за преследований официальных властей после Халкидонского собора. Были представлены и ариане, которые могли оказать влияние на формирование образа Христа в исламе, где отрицается факт распятия Иисуса (вместо него по Корану был распять похожий человек) и его воскрешения.

Некоторое влияние на процесс становления ислама могли оказать и многочисленные персидские зороастрийские общины, населявшие южную часть полуострова. Так, в исламе присутствует пятикратная молитва, как и в зороастризме. Традиции южных арабов также могли повлиять на становление доктрины. К примеру, южные арабы совершали пожертвование в размере одной десятой от прибыли верховному Богу, принося в храму, тогда как исламе верующий совершает «закят», жертвуя 1/10 прибыли мусульманской общине.

Пять столпов исламской доктрины способствовали формированию общеарабской семитской нации на основе арабоязычного священного Писания – Корана. Пять столпов ислама: клятва или «шахада», паломничество в Мекку, пожертвование или закят, молитва, пост в месяц Рамадан. Шахада представляет собой юридическую клятву, произносимую при вступлении человека в исламскую общину. В переводе она гласит следующим образом: «Нет бога кроме Аллаха, а Мухаммад – пророк Его». Можно найти сходство с надписями, относящимися к ранней эпохи становления христианской религии в Римской империи, о личности Юлиана Отступника и гласящими: «Бог лишь один, и Юлиан – пророк его». Сравнительный анализ позволяет предполагать, что подобная формула единства Бога и пророка была в лексическом обиходе гностических и религиозных сект накануне появления ислама.

Храм Кааба в Мекке, кубического строения, с появлением и утверждением ислама становится местом паломничества мусульман. Во время паломничества в священные города Мекку и Медину, исполняя один из основных столпов ислама, мусульманин при входе в храм совершает обряд семикратного обхождения здания кубической мечети. Данный ритуал похож на процесс восхождения вавилонских жрецов к святилищу Зигкурата, располагавшемуся на верхнем этаже постройки из семи кубических этажей. Исламская традиция генеалогически возводит строительство Каабы к своему праотцу Ибрагиму (Аврааму), по библейской традиции ведущий свой род из древнехалдейского города Ур.

Священнослужителями и хранители Каабы, святыни северо-арабских племен в доисламскую эпоху, были представители рода бани Хашим из племени Курайш. Этот род считался известным и именитым, но обедневшим, несмотря на почетный статус ведения богослужения. Дед пророка Мухаммада был одним из хранителей арабской святыни. При введении столпа об обязательном совершении «закят» или пожертвования в пользу мусульманской общины, основным храмом которой стала Кааба, в распоряжении пророка оказался «общинный банк», позволяющий укрепить каноны религии в обществе. Борьба с процентщиками сделало ислам весьма популярным среди простых слоев населения, страдающих от процентных займов, что способствовало признанию «закят», как формы пожертвования, лучшим методом борьбы с засильем процентщиков.

Особую роль в формировании мировосприятия членов мусульманской общины играет молитва: коллективная пятничная молитва и ежедневная пятикратная молитва. Коллективная молитва способствует формированию единого коллективного настроя и общинного духа. К тому же она способствует формированию у членов общины единых образов картины мира, способствуя формированию единой мифологической картины, коллективные образы и шаблоны восприятия.

Значительную роль в формировании коранических образов играет арабский язык священного Писания. Поэтический рифмованный слог текста откровения на арабском языке не передаваем при переводе на другие языки, что могло послужить причиной запрета на перевод стихов Корана на другие языки при совершении намаза – молитвы. Арабский язык Корана способствовал возникновению и развитию классического арабского языка, объединившего различные семитские диалекты аравийских племен.

Появление единого языка у семитских племен способствовало формированию арабского макроэтноса в центре новой исламской нации – уммы. Основателем исламской нации, уммы, стал пророк Мухаммад при помощи своих ближайших сподвижников – «ансаров». Среди ближайших сподвижников были праведные халифы: Абу Бакр, Омар, Осман и имам Али (двоюродный брат пророка и муж его дочери Фатимы). Мухаммад, как основатель уммы и пророк, занимает почетное место в картине мира членов общины как лидера общины и безгрешного образца исполнения предписаний Аллаха. Его авторитет наряду с Кораном настолько силен, что в равной степени со священным Писанием способствовал созданию этических норм и представлений на основе сборника «хадисов» - изречений пророка и рассказов о нем.

Языком Корана и молитвы является арабский, что создает основу для возникновения общесемитского арабского самосознания у аравийских племен. Молитва имеет значительное воздействие, когда она произносится на родном языке, воспроизводящем архетипические образы. Коллективная молитва на одном языке способствовала возникновению единой исламской общности. Ведь язык зачастую лежит в основе формирования этнической и национальной идентичности.

Ислам, претендовавший на роль общесемитской религиозно-политической доктрины вскоре после своего появления завоевал обширные территории. Базисом ислама, после смерти пророка стал Коран, представляющий собой сборник отдельных несвязанных между собой главами, именуемые «суры». Если «Откровение» Иоанна, претендующее на сакральность и Божественное происхождение, имеет единый мифологический сюжет, заставляющий читателя переживать миф о победе Света над Тьмой, то в Коране нет единой сюжетной линии, а периодическую хаотическую череду образов можно сравнить с разрозненными чувственными образами, вводящими человеческую психику в замешательство и смятение.

Сура «Поэты» или по-арабски «Шуара'» вносит некую ясность в то, что представляет собой Писание. «Шаир» переводится на русский как «поэт», но это еще обозначение и человека с развитым чувственным восприятием, способным чувствовать духовный мир и воспроизводить чувственные образы в виде поэтического текста. В Коране пророки, предшествующие, Мухаммаду, именуются поэтами («чувствующими»), и сам пророк выступает в образе поэта, которому был явлен Коран на арабском языке.

Священный текст переполнен угрозами по отношению к неверным и нарушающим законы ислама. Люди погружаются в состояние коллективного сновидения, получая умиротворение от соблюдения предписаний. Буквальное понимание текста обусловлено самим смыслом и его контекстом, представляя систему этико-моральных канонов, представленных в виде заповедей и слов самого Всевышнего. Понимание рая получает физическую плотскую окраску, представляя собой сублимированные желания: вино, гурии, мальчики. Сознание мусульманина полностью контролируется текстом Корана, вселяющим жуткий страх в сердца верующих.

Этот страх компенсируется формированием мифологического образа правоверного мусульманина, соблюдающего все каноны и получающий за это награду – жизнь в раю, где доступно исполнение физических плотских желаний. Такое представление идет в разрез в христианским учением о воскрешении, и живописно описанным Небесным Иерусалимом в «Откровении Иоанна», где наградой за веру является обретение Света.

Текст Корана переполнен использованием букв в их каббалистическом и магическом значении. Исламские богословы, не понимающие и не знающие ничего, что выходит за рамки собственно сложившейся исламской традиции, все больше гипнотизируют сознание людей, вселяя в них трепет перед буквой Корана, так сами и не выбравшись из своего невежества. Они гадают о тайном значении сакральных букв «алеф-лям-мим», представляя их в качестве аргумента Божественного происхождения текста, вместо того, чтобы обратиться к иудейской традиции магического применения букв и наконец расшифровать их. Но для них даже не мыслим такой вариант, поскольку Коран – это «вечная книга Аллаха», а ее значение доступно только Творцу.

Мусульманин, выросший в обществе, где регулярно культивируется чувство страха, находит компенсацию в том же тексте Корана, который вместе со страхом культивирует в его сознании чувство собственного превосходства, представления о том, что все вокруг стоят на низшей ступени духовного развития по сравнению с ним, потому что у него есть Священное Писание, единственно истинное.

Несмотря на внешнее признание христианства и иудаизма, мусульманин рассматривает их носителей как людей более низшего сорта, что культивируется и Кораном, и хадисами, и повседневной практикой. Здесь мы видим процесс компенсации чувства страха, заложенного в подсознании мусульманина, чувством собственного превосходства.

В свою очередь бурный рост науки и арабской культуры, который приписывают исламу, в действительности имеет несколько другие корни. В эпоху праведных халифов был запрет на все, что может отвлечь мусульманина от ислама. Была запрещена поэзия, науки рассматривались как продукты языческой культуры. Мусульмане обычно апеллируют к хадису пророка, в котором говорит: «Просите знания, даже в Китае». Однако в реальности ислам, внедрением в коллективное сознание переживания страха, привел к резкому ограничению творческого потенциала человека, установив правление «духовной тирании» догматического текста.

Бурный рост науки и культуры был связан с завоеванием народов, носителей высоких культурных ценностей, побудивших закрепощенное сознание к творческой деятельности. К тому же следует учитывать тот факт, что многие ученые, такие как Ибн Сина, ат-Табари, Омар Хайям и многие другие были не арабского происхождения, так что устрашающие архетпические образы Корана на них не производили устрашающего эффекта. Соприкосновение с культурой и творчеством завоеванных народов способствовали раскрепощению арабского сознания и возрождению творческого потенциала, подавляемого религиозным страхом.

Взаимодействие различных народов в едином творческом процессе и синтез новой культуры привели к попыткам пересмотреть исламское учение и преодолеть культивируемый страх. Соприкосновение с христианством и зороастризмом породили плеяду исламских мистиков, пытающихся преодолеть страх через любовь к Богу. Распятие суфийского мистика аль-Халладжа, громко провозглашающим «Я есть Истина», явилось ярким свидетельством того, что внутри мусульманской общины появилось течение, исповедующее принцип манифестации выше догматического текста.

Появление мистических и эзотерических течений внутри ислама не смогло пробудить общину от коллективного «религиозного сновидения», но вызвало волну нетерпимости и роста салафитского течения, легко управляющего массовым сознанием путем пропаганды страха.

Манифестационизм и «эзотерический ислам» стал распространяться в суфийских орденах и братствах, совместив табуированные догмы ислама с духовными потребностями. Когда произошел раскол мусульманской общины на сторонников имама Али и сторонников Абу Бакра, партия, поддержавшая Али, и сам имам столкнулись с тем, что текст может не совпадать со словами пророка. В решении вопроса о том, кто возглавит умму после пророка, имам Али сослался на слова пророка, произнесенные, но не записанные. В свою очередь противники его привели текст о «шуре», согласно которому община сама выбирает себе правителя. Али же следовал устоявшейся традиции, согласно которой бани Хашим являются хранителями Каабы, и примеру самого пророка, создавшего теократическую форму управления уммой. К тому же сыновья Али, Хасан и Хусейн, были внуками пророка и прямыми наследниками его власти.

Шиитская традиция утверждает, что пророк лично сказал Али, что от его потомства будет 12 имамов, последним из которых будет Махди, воплощение самого пророка и Спаситель исламской уммы. Письменных доказательств этому нет, но и пренебрегать этим тоже не стоит, т. к. во многих учениях сакральное тайное знание передавалось устно, тогда, как экзотерическое имело письменное выражение. Так, например, северный буддизм в обосновании своего эзотерического учения ссылается на устную традицию передачи учения Будды.

Раскол уммы привел к образованию двух крупных направлений в исламе: суннизма и шиизма. Сунниты стали представителями «юридического ислама», основанного на систематизации исламского учения в виде правовой системы организации общества, сформировав основные правовые направления религии. Систематизировав исламское учение, суннитское направление в исламе «закрыло двери иджтихада», что означает - закрыло путь для каких-либо новшеств или реформ. Таким образом, суннизм стал основным догматическим учением, оплотом фундаментализма в исламе.

Шиизм же в свою очередь развил внутри ислама эсхатологическое направление, сформировав у своих последователей особое мифологическое сознание, воспринявшее идею о неизбежном спасении уммы, когда придет имам Махди, находящийся в сокрытии, и возглавит войну против неверных. Образ спасителя Махди на белом коне соответствует образу зороастрийского Саошьянта и Христу в христианстве.

Внутри шиизма также появилось и глубоко эзотерическое течение исмаилизма, проповедующее систему манифестационных циклов, в ходе которых происходит воплощение Бога в каждом седьмом представителе цепочки посвящения. Несмотря на то, что Исмаил был отстранен своим отцом от положенного наследования звания имама за совершенное им нарушение (вероятно, распитие вина), его сторонники не только не признали отстранения, но провозгласили Исмаила своим имамом, в котором воплотился «Божественный принцип».

Шиизм основывается на поддержании мифологического сознания через культивацию мифологических образов. Так, имам Али стал образом доблестного воина ислама, воплощающего в себе идею справедливости и глубокой веры. Имам Хусейн, убитый омеядами, стал мифологическим образом, воплощающим идею самопожертвования во имя правды. Дочь пророка Мухаммада и жена Али, Фатима аз-Захра, воплотила в себе образ правоверной идеальной мусульманки. Имам Махди воплотил в себе образ Спасителя, вселив в сердца верующих веру в неизбежную победу Света над Тьмой. В ходе становления двух основных течений ислама суннизм стал оплотом омеядской власти. Шиизм был более популярен среди простого народа, поскольку воплощал в себе борьбу против несправедливости, в ходе которой 11 из 12 имамов были убиты, а 12-й исчез или ушел в сокрытие.

Вплоть до правления Салахеддина нельзя было утверждать о доминировании суннитской доктрины в исламском обществе. Так, например, в Сирии почти половина мусульманского населения придерживалась партии Али, тогда как другая половина – суннизма. В эпоху правления Салахеддина шииты стали открыто подвергаться репрессиям и гонениям. Окончательно суннизм становится основной конфессией на Ближнем Востоке в эпоху Османского правления. Шиизм же распространяется в Сафавидской империи в Персии, куда съезжаются шиитские улемы из Джабаль Амиль (Ливан), Неджефа и Карбала (Ирак) и других арабских стран, чтобы принять участие в построении шиитского государства.

В Османской империи шииты представляют угнетенное меньшинство, лишенное права формирования собственных религиозных институтов. В Ливане шиитская община обитает в районе Джабаль Амиль, сохраняя традицию религиозного обучения в провинциальных условиях, где их деятельность не вызывает подозрений и опасений со стороны османов. У шиитов формируется комплекс меньшинства внутри исламской уммы. Их надежды направлены в сторону священных городов Ирака и шиитского государства в Персии.

Состояние отчуждения держит общину в состоянии упадка. Так, сионистский деятель, который вел переговоры с ливанцами в поиске союзников, пишет о том, что один шиитский лидер, которого звали Мухаммад аль-Хадж Абдалла, предложил ему купить все земли Джабаль Амиль, и что он обещал в течение 10 лет вывезти около 400 тысяч людей в Ирак. Сунниты, составившие вторую по численности и влиянию конфессиональных общин Ливана, после провозглашения «Великого Ливана» сохраняли свое арабское самосознание. Следует заметить, в мусульманской среде понятие арабского национализма нераздельно с пониманием исламской идентичности. Исламская составляющая и арабская представляют собой единый сплав мифологического восприятия. Ислам не только не отменил арабского самосознания, но и усилил его, став его неотъемлемой частью. Эпоха распада Османской империи способствовала проявлению и выходу на политическую арену арабского национализма, который знаменовал собой освобождение от многолетнего турецкого правления.

Сунниты Ливана не представляли собой единое целое, поскольку у них не было причин объединять свои ряды в условиях правления османов. Поэтому на момент провозглашения ливанской государственности маронитские лидеры смогли легко найти себе союзников, как среди суннитов, так и среди шиитов. Независимость Ливана в 1943 году поставила неизбежный вопрос о национальном характере ливанского государства. Была найдена компромиссная формулировка, провозглашающая Ливан независимым государством арабской ориентации, но не арабским государством.

Несмотря на популярность арабского национализма в исламской среде, лидеры общин, участвующие в организации независимого ливанского государства, не встретили никакого серьезного сопротивления, если не считать восстание, предпринятое Антуаном Саади против отделения Ливана от Сирии. В 1949 году премьер-министр и ведущий суннитский политик Риад ас-Сольх отдал приказ казнить идеолога сирийского национализма. Вскоре он был убит членом Сирийской Националистической Общественной партии.

Популярный суннитский политик Рашид Караме, занимавший пост премьер-министра Ливана, был сторонником идей панарабизма, но оказался бессилен что-либо сделать в условиях конфессиональной системы ливанской государственности. Кризис самосознания внутри суннитской общины можно было наблюдать и в семье Рашида Караме, который придерживался идей модернизма, в то время как его отец муфтий Абдул-Хамид придерживался консервативных исламских идей.

Идеи арабского единства стали особо популярны с появлением на политическом арене Гамаля Абдель-Насера в Египте. Однако ни в суннитской среде, ни в шиитской, арабский национализм не смог преодолеть конфессиональные каноны государственности. Панарабизм, выражающий политические идеалы больше половины населения страны, оказался, по сути, вне закона, поскольку представлял угрозу суверенитету страны.

Провал идеологии панарабизма на Ближнем Востоке, в том числе и в Ливане, привел к бурному росту религиозного самосознания мусульман, видевших несправедливость в привилегированном положении маронитской общины, которая к 70-м годам ХХ века утратила положение самой многочисленной общины страны. Если арабский национализм объединял суннитов и шиитов, то возврат к конфессиональной диверсификации общества привел к росту напряжения в суннито-шиитских отношениях.

Рост религиозного самосознания шиитов сопровождался активизацией деятельности религиозных ученых, во главе которых встал приехавший из Ирана имам Муса ас-Садр. Он начал структуризацию общины с отделения религиозных учреждений от суннитских и образования Высшего Шиитского Совета. Садр создал политическую структуру «Движение Обделенных», преобразованное в движение АМАЛЬ, выражавшее интересы шиитской общины. Другой шиитский деятель аятолла Мухаммад Хусейн Фадлалла основал в Ливане филиал иракской шиитской партии «Да‘уа» и ряд благотворительных фондов.

Исламская революция в Иране в 1979 году привела к росту революционных шиитских настроений на всем Ближнем Востоке. В Ливане с 1982 года начинает функционировать партия, название которой дал имам Хомейни – «Хезболла». За период гражданской войны и до подписания Таифских соглашений религиозные лидеры шиитской общины смогли создать целую систему институтов, обеспечивающих целостность общины и ее фактическую независимость от Ливанского государства.

Что касается суннитской общины, то рост религиозного самосознания привел только к дроблению общины и появлению различных исламистских группировок. Появление на ливанской политической арене Рафика Харири, представляющего интересы саудовского короля, стало отправной точкой к консолидации суннитской общины вокруг него и его экономической корпорации. Основной задачей, поставленной перед Харири, была консолидация суннитов в рамках единой политической структуры, призванной противостоять усилению шиитов.

Таким образом, ливанское государство, основанное на конфессиональном принципе и доминировании маронитского самосознания, пришло к состоянию недееспособности (failed-state). Маронитская община расколота и уже не имеет ресурсов оставаться государствообразующей; мусульмане расколоты на два крупных противостоящих друг другу лагеря. Каждый лагерь живет в своей мифологической системе.

Шиитское духовенство установило полный контроль над своей общиной. Все политические деятели и мыслители, такие как Махди Амиль и Хусейн Мрувве, были уничтожены физически за свободомыслие. Шиитская община погружена в мифическое переживание «хусейнизма» и эйфорическое религиозное сновидение, в то время как духовенство укрепляет собственные позиции, готовясь к провозглашению исламского имамата.

Суннитская община, разрываемая между панарабизмом и салафизмом, погружена в «кошмар шиитской угрозы». В этих условиях шейхи-богословы путем вселения страха и с помощью религиозного гипноза устанавливают свое господство над общиной, устанавливая законы шариата.

Подобный ренессанс ислама не является возрождением исламской цивилизации, но скорее походит на последние схватки перед пробуждением арабского мира от коллективного исламского сновидения.